Всплеск адреналина наполнил Дэвида энергией. Он оттолкнулся от статуи и, подтянувшись, забрался на стену. Отсюда уже несложно прыгнуть и перевалиться через ограждение галереи. Дэвид лег на живот и подполз к открытому окну, из которого доносились голоса. Он подобрался к краю проема и заглянул внутрь, в большую комнату. Вокруг Тома сидели десять фарисеев. Дэвид узнал Силаса, Симеона, Гамалиеля и Тарсуса. Каждый из них за последнее время так или иначе выступал против Иисуса. А человек, перед которым стоял Том… это был сам Каиафа, первосвященник. Да, это не обычная встреча…
Том чувствовал себя так же неуютно, как на приемах в «Лайтеке», где от него требовалось очаровывать инвесторов. Хотя Том за год получал больше денег, чем иной трудяга за всю свою жизнь, он предпочитал жить, как обычный человек. А здесь перед ним сидели люди, которые любили свои деньги и не колеблясь демонстрировали их… Однако только они могут положить всему конец и помочь дискредитировать Иисуса. Том стоял молча, пока Тарсус не завершил рассказ о возвращении Лазаря к жизни.
— Что он сделал? — переспросил Каиафа.
— Воскресил его! — с напором проговорил Тарсус.
Каиафа посмотрел на Тома:
— И ты это видел?
— Да, — ответил Том, хотя считал воскрешение Лазаря обманом. Но раз Иисус хочет, чтобы люди верили в чудо, пусть теперь пожинает плоды.
— Как? — спросил Каиафа.
— Он велел своим ученикам отодвинуть камень, скрывающий могилу. А потом просто выкрикнул имя того человека и приказал ему выйти, — объяснил Тарсус.
Каиафа откинулся назад:
— И ты, его ученик… почему ты пришел рассказать нам это?
— Да, я действительно называюсь учеником Иисуса. Но он назвал меня так против моей воли. Я не верю в то, чему он учит. Я не считаю его Богом и не верю, что его деяния от Бога. По правде говоря, я такой же его ученик, как он — Господь Бог.
Каиафу явно обрадовал такой ответ.
— Понимаю… а готов ли ты доказать свои слова делом? Готов ли ты развенчать деяния Иисуса?
— Для этого я и пришел, — ответил Том.
— Можешь ли ты подтвердить для нас некоторые вещи? — продолжал Каиафа.
— Конечно.
— Заявлял ли Иисус, что он, и никто иной, является Господом нашим?
— Да.
— Заявлял ли он, что исцеляет недуги и увечья силами, дарованными ему Отцом, даже в Шаббат?
— Да.
— Говорил ли он против нас, учителей божественного закона Моисея?
— Да.
— Вот видите! Все, как я и сказал. И после этого он еще заявляет, что он наш Бог Отец? — воскликнул Тарсус.
Дэвид слышал каждое слово. Он в ярости отвернулся от окна. Если не уйти прямо сейчас, он может не сдержаться и броситься на фарисеев. И тогда, наверное, будет убит за свою дерзость. Хватит. Он уже услышал достаточно. Том предал Иисуса. Предал Дэвида. Библия лжет. Теперь Дэвид знал: среди учеников Иисуса двое перебежчиков, и Том — один из них. Дэвид перелез ограждение, спустился на улицу и пошел прочь, глядя в землю.
Возбуждение среди фарисеев нарастало с каждой минутой.
— Если мы позволим ему продолжать, каждый начнет верить в него! — закричал Силас. — И римляне этого не потерпят!
— Верно, — ответил Симеон. — Они разрушат Храм и изгонят наш народ. Мы должны потребовать, чтобы Иисус немедленно прекратил свои проповеди!
Глаза Тома перебегали от одного фарисея к другому. Неожиданно он заметил, как лицо Каиафы расплылось в улыбке, будто ему в голову пришла отличная мысль.
— Разве вы не осознаете, какая у нас есть возможность? Смерть этого человека может послужить всем во благо. Он замолчит навсегда, и наш народ снова сплотится, — сказал Каиафа.
— И мы будем во главе его! — радостно закончил Тарсус.
Фарисеи одобрительно закивали головами.
— Но нам следует действовать очень осторожно. Нужно, чтобы Иисуса признали виновным в преступлениях, заслуживающих смертной казни. Открытое убийство только разозлит народ, — заметил Силас.
Тарсус сжал кулаки:
— Тогда мы должны повернуть людей против него!
Каиафа вновь повернулся к Тому:
— Можем ли мы рассчитывать на твою помощь?
Том почувствовал тяжесть в груди. Это было совсем не то, чего он добивался.
— Вы… вы хотите убить его?
— Конечно, — ответил Каиафа.
Том пришел в ужас. Он отдал своего друга в руки людей, желающих его убить! А теперь, если он откажется помочь, они убьют и его самого… Том силился найти подходящие слова, но отыскал только одно:
— Нет.
Каиафа сверкнул глазами:
— Что ты сказал?
— Нет… — нервно повторил Том. — Я пришел сюда, думая разоблачить Иисуса как обманщика, уличного фокусника, но я не замышлял убить его.
Каиафа потряс головой, будто желая привести мысли в порядок.
— Ты сам свидетельствовал о его преступлениях. Ты должен понимать, что он…
— Не сделал ничего настолько плохого, чтобы заслужить смертный приговор, — прервал его Том.
Лица фарисеев помрачнели, но Тома было не унять; его подстегивало и укрепляло чувство собственной вины.
— Да, он разрушил некоторые из ваших дурацких устоев. Он сказал пару вещей, идущих вразрез с тем, чему вы учите. Но речь идет о человеке, который был и остается моим другом, несмотря на все наши разногласия. Я не стану помогать убить его.
— Богохульник… — прошипел Каиафа, вскочив на ноги.
Том заметил хлыст в руке первосвященника. Откуда? Неужели Каиафа всегда носит его с собой — для случаев, подобных этому? Прежде чем Том успел отреагировать, кончик хлыста рассек ему щеку.
Том схватился за лицо и бросил взгляд на толстую запертую дверь. На его пути уже стоял Тарсус.
Все фарисеи вскочили на ноги, ожидая, кто двинется первым. Первым будет он, решил Том, и с криком врезался плечом в грудь Тарсуса и, используя его как таран, с разгону впечатался в дверь. Основной удар пришелся на Тарсуса. Дверь не выдержала — и оба вывалились на улицу.
Том вскочил на ноги и отпрыгнул. Тарсус остался лежать на мостовой. Но Каиафа уже был здесь и успел вытянуть Тома хлыстом вдоль спины. Тот упал на колени, а девять подоспевших на помощь фарисеев окружили его.
Том не единожды принимал участие в драках.
Но никогда еще ситуация не выглядела так мрачно: десять на одного. Да, здесь только один выход — выбираться из окружения и удирать… Том прикинул возможности своих противников. Большинство из них уже в возрасте, где-то за пятьдесят, и, скорее всего, мало кто вообще умеет драться. Жители Иерусалима слишком боялись фарисеев, чтобы на них нападать.
