- А простынь нам на кой ляд?!
- Это… это… - Я на секунду замялась, пытаясь вспомнить еще факты из прочитанной когда-то статьи об особенностях жизни Ашкенази. Ничего. Только стрекот сверчков в голове. Совсем обманывать подругу не хотелось, а потому пришлось покаяться: - Не помню. Может, и не было такого. Но в остальном читала точно. Так что, согласишься?
- Нет, конечно, - она упрямо выставила подбородок вперед.
- Так любовь же.
- Ну, я планирую строить семью с тем мужчиной, с которым наши взгляды на жизнь полностью совпадают.
- О Боже мой, как удобно, - скривилась я, - никто же раньше до такого не додумался, новатор ты наш. Вот у меня с Олегом взгляды, увы, не совпадают. Мы работаем над этим, но иногда кажется, что это больше не парный спорт и я катаю сольную программу. Хреново катаю, кстати.
- Я не думала, что все настолько плохо.
- Я тоже и не думала, да оно и не плохо, на самом деле, обычно просто. Истории ведь тоже бывают разные? У тебя вот роман «Красотка для миллионера», а у меня бытовая драма на тему семейной жизни « Халат, салат, банкомат». Смешать, но не взбалтывать.
- А сейчас ты для кого оделась, если не для Олега? – язвительно спросила подруга, стоя у меня за спиной.
Вопрос был хороший. И я знала на него ответ…
***
- Для кого, - повторила я за подругой и добавила: - Для сына моего. А много ли прислать? Да пудов этак пять или шесть…
- Яна, не ерничай, - оборвала она, - натягивай платье и катись уже к своему Игнатову, пока сама же не передумала.
Я хмыкнула, не став разубеждать Анфису. В конце концов, иногда лучше мухой болтаться в паутине собственных иллюзии, чем поверить в банальную правду. Платье было куплено не для картавого и не чтобы попасть на обложку журнала «Игривый тракторист». Единственный человек, которого хотелось сегодня поразить – я сама.
Тяжелая ткань жидким золотом потекла по телу и охладила кожу. То ли в комнате слишком жарко, то ли меня била лихорадка. Я чувствовала, что горю, но стоило надеть платье, как мне стало лучше, а дыхание, несмотря на тугой корсет, выровнялось наконец. Вот и все, назад дороги нет.
- Ты на себя принципиально не смотришь? – не выдержала Анфиса.
- Страшно...
- Да ну, получилось очень красиво, давно надо было тебя так накрасить, - Анфиса не поняла, о чем я. В ее системе ценностей женщина может бояться, что не понравится себе. Я же, наоборот, боялась себе понравиться.
Осторожно, маленькими шажками я кралась к шкафу с зеркальной дверью, чтобы увидеть себя в полный рост. Тело уже привыкло к корсету, а вот мозг к новому образу – нет. Вдруг на меня из отражения посмотрит та, в ком разочаруюсь или в кого слепо влюблюсь? И окажется, что муж был все-таки прав. Хотеть женщину можно, только когда она надевает на себя маску.
Я остановилась в метре от зеркала, чтобы увидеть силуэт, но не вглядываться в детали. Зачем? Платье подчеркивало изгибы тела, обтягивая меня, как вторая кожа, и водопадом струилось до пола, переходя в небольшой лаконичный шлейф. Повернувшись спиной, я убедилась, что шнуровка не просматривается через ткань, и мысленно поблагодарила это чудо инженерной мысли. Руки коснулись талии: чувствовалось странное ощущение лишней ткани под пальцами, но оно не пугало, а наоборот. Если кто-то вдруг пригласит меня на танец, я не буду чувствовать себя голой.
- Я сейчас как в броне, - пробормотала, глядя на себя, и добавила: - Так даже лучше.
Анфиса смотрела на меня внимательно, будто узнавала заново, будто мы не были знакомы больше десяти лет. Наконец она резюмировала:
- Сюда бы диадему.
- Зачем? - удивилась я. - Я же не королева красоты. Нет, у меня есть кое-что получше.
Достала из ящика высокие кожаные перчатки и натянула их до самого локтя. В идеале они должны были быть фиолетовыми, но если совсем уж придерживаться канона, то и волосы следовало покрасить в ярко рыжий. Мне же очень нравился мой натуральный русый с позолотой цвет. Да и никакой костюмированный бал не стоит геморроя с посеченными кончиками и пережженной макушкой.
Локоны я переложила на плечо и пропустила несколько прядей через пальцы, так, чтобы длинная челка закрыла правый глаз. И в качестве финального штриха и лучшего аксессуара – призывно выставила ногу в образовавшийся разрез платья. Ходить на каблуках было непривычно, и, чтобы не упасть, я делала крохотные шажки, как китайская гейша. Зато благодаря шпилькам мои ноги стали казаться и длиннее, и стройнее.
- Слушай, Фис, а если я вот такой красоткой завалюсь кому-нибудь в кровать, то утром человек ужаснется: низенькая, ресницы отклеились и болтаются в районе подбородка, прыщ на лбу подмигивает, как кремлевская звезда, еще и живот торчит. Это ж, получается, обман?!
- Женщина без живота как квартира без мебели, - отрезала подруга.
- Ага, то есть бежать от минималистов и заигрывать с теми, кто заставил свою пещеру гарнитуром из Чехословакии. Среди своих шкафов он мою тумбу, - я шлепнула себя по месту, где раньше было пузико, - не заметит.
- Ян, ты на корпоратив идешь или в притон разврата?
- Если корпоратив не закончился массовой оргией, то бюджет слит зря!
Анфиса демонстративно закатила глаза к потолку и прошлась до оставленной на кресле сумки. Я залюбовалась ее походкой хищной кошки – вот с кого надо было брать пример и на кого равняться. Если будут еще такие маскарады, переоденусь в Фису.
- Держи, - подруга протянула мне красивый флакон из непрозрачного стекла.
Я распылила духи в воздухе, и меня окружило облако едкой сладкой дряни, от которой засаднило в горле. Показалось, что меня перенесло в будуар чьей-то бабушки, которая слишком злоупотребляет старой пудрой, каплями от сердца и кошачьим кормом. И если в первые моменты у меня лишь кружилась голова от обилия сложных нот и оттенков, то через минуту, когда запах «осел», меня просто затошнило.
- Какая гадость, Фиса! Боже, что это такое вообще?!
- Лимитированная коллекция, нишевый аромат, - обиделась она.
- Вот пусть себе в нише и лежит, сюда зачем притащила? Слушай, спасибо, конечно, но это, наверное, слишком изысканно для меня, я лучше свои возьму.
- "Свои" это какие?
- Страничкой из каталога Эйвон потрусь, как в школе, помнишь? – съязвила ей в ответ и открыла ящик комода. Там был подаренный на Новый Год нежно-розовый пузырек Диор. Ничего особенного, едва уловимый аромат фрезий. Очень банально, но Олегу нравилось.
От этой мысли уголки губ непроизвольно поехали вниз. Олегу и шпроты в масле нравились, но это не значит, что я должна есть гадость с мужем за компанию. И тем более не значит, что нужно потакать его желаниям и кормить пищевыми извращениями, пока поджелудочная не крякнет.
Ощутив, как от слез стало покалывать горло, я задрала лицо вверх: если испорчу макияж, Анфиса меня убьет. Дышать глубоко и ровно. Не думать об Олеге, фрезиях и том, как радовалась, распаковывая праздничную коробку. И о том, как Миша полночи смотрел салют, а потом не мог проснуться, и подарки под елкой провалялись аж до второго числа. Мы много смеялись, играли в настолки, ездили по городу поздравить друзей и родственников. Как я буду отмечать этот праздник, думать не хотелось. Не сегодня.
