и его поблескивающий на тусклом солнце золоченый шелом — и, какой бы не была ожесточенной схватка, не размыкали строя, окружая княжича защитным кольцом. Александр знал, что так и будет! Знал, что отец до последнего постарается оградить его от опасности — хоть и говорил, что отныне сын его полноправный мужчина и ратник! Ну ничего, Александр сейчас это дело поправит!
Княжич, пользуясь тем, что никто не обращал на него внимания — принимая за обыкновенного ратника из числа княжеской охраны — незаметно смешался с воинами Миронега Ефроновича. А после направил коня вперед, желая прорваться в первые ряды, туда, где кипела особенно жаркая сеча.
Своим копьем Александр опрокинул первого попавшегося на пути латинского рыцаря и тот свалился с коня на лёд. Размахнувшись копьем, княжич попробовал проткнуть повергнутого навзничь рыцаря, но латы противника смягчили удар и, хоть и оказались проколоты наконечником, но не позволили нанести смертельного удара. Обоими руками рыцарь ухватился за древко и, вырвав его из раны, дернул копье в сторону, мешая княжичу нанести повторный удар. Тогда Александр, резво перекинул ногу через седло и спрыгнул с коня на землю — нет уж, закончит он начатое и добьет врага! Пинком он опрокинул на спину попытавшегося подняться рыцаря и, сжав покрепче копейное древко, снова вонзил его в то же место — расширяя пробоину в доспехах врага и нанося на этот раз глубокую и смертельную рану.
К Александру метнулись несколько пеших латинских воинов, держа наготове мечи и шестоперы. Княжич оставил копье, не пытаясь выдернуть его из тела заколотого рыцаря — знал он, что в ближнем пешем бою да еще и в плотном окружении сражающихся воинов копье неудобно в обращении. В таких случаях меч или топор куда полезнее и смертоноснее. Выхватив из ножен меч, он вступил в схватку с противниками, чувствуя, как пьянит его жар сечи и кипит у него кровь от восторга.
Пешие латинские воины были облачены в куда более скромные латы, нежели конники — и потому нанести им поражающие удары мечом оказалось для Александра легкой задачей. Уроки Мусуда не прошли для Александра бесследно — в бою он был непредсказуем и необычайно ловок. Это с мастерством кормильца ему не получалось тягаться, а вот для всех прочих его боевых умений хватало с лихвой! Меч из каленой русской стали в руках княжича без особого труда отражал выпады и сам причинял им смертельные ранения.
Разделавшись с противниками, княжич приостановился на миг, в сердцах ругаясь на неудобство — бармица, прикрепленная к шелому, значительно сковывала движения головы и шеи, тем самым замедляя княжича и сужая возможность для кругового обзора. Вот почему Александр обыкновенно предпочитал носить шелом без защитной кольчужной сетки! Тогда Александр сдернул с головы шелом вместе с бармицей и отшвырнул в сторону ненавистный доспех. На его лице осталась лишь теплая повязка, закрывающая нижнюю часть лица и не позволявшая железным кольцам бармицы примерзать к коже.
Заскочив на коня, Александр быстрым взглядом окинул место битвы — и взор его зацепился за белоснежный латинский стяг, на коем изображен был багряный крест и меч. Боевой стяг меченосцев! Должно быть, под этим стягом стоит латинский воевода со свитой. А что может быть почетнее для воина, как не возможность пробиться к вражескому стягу и подрубить его древко, тем самым объявляя о падении стана противников?
— Ну! Пошла! — прикрикнул на коня Александр, бросая коня туда, где виднелся вражеский стяг.
Мечом снося попадавшихся по пути пеших латинских воинов, княжич преодолел бОльшую часть расстояния, отделявшего его от цели — как дорогу ему преградил конный рыцарь, вооруженный копьем. Латинянин, видя, что голова противника не защищена, целился острием копья в лицо Александру, рассчитывая нанести гибельный удар. Однако княжич в последний момент ловким ударом меча заставил копье отклониться в сторону — и острие копья пронеслось в воздухе подле его головы. Покуда латинский всадник разворачивал своего коня, в попытке снова пойти в копейную атаку, Александр уже скакал дальше, прорубаясь сквозь сечу.
Кто-то из пеших латинских воев успел подсечь ноги коня под Александром и тот опрокинулся вперед, сбросив всадника. Княжич успел выдернуть стопы из стремян и потому слетел с коня так, что тот не рухнул на него всем своим весом. Перекатившись несколько раз через себя, Александр молниеносно вскочил на ноги — и вновь кинулся в ближний бой, рубя мечом направо и налево, ловко при этом уворачиваясь от атак.
К радости Александра, русские ратники неумолимо теснили латинян, заставляя их отступать. Двигаясь вместе с наступающей волной дружинников, напирающих на латинян, княжич с каждым шагом оказывался всё ближе к ставке меченосцев. Не желая, чтобы кто-то другой успел подрубить древко стяга, Александр то и дело вырывался вперед прочих дружинников — и только когда встречал упорное сопротивление, задерживался, разделываясь с врагами.
Под латинским стягом развернулось наиболее ожесточенное противостояние.
Воинская традиция повелевала охранять стяг любой ценой, ведь тот служил ориентиром для сражающихся. И, по той же традиции, падение стяга означало разгром сердцевины войска и зачастую влекло за собой не просто отступление, а паническое бегство полков. Потому и защищали воины любой стороны так рьяно свой стяг!
Здесь, у стяга, встречали русских воинов конные рыцари, занявшие круговую оборону. Александр — понимая, что в одиночку не прорвать защиту хорошо вооруженных врагов — не сразу бросился в бой, выждав, когда подтянутся еще русские силы к этому месту. И только когда княжеские ратники вплотную подступили к кольцу, он рискнул пойти в наступление.
И тут удача, благоволившая княжичу прежде, чуть было не отвернулась от него.
Александр почти что прорвался сквозь ливонский строй, как латинское копье настигло его — стальной наконечник врезался ему в грудь, толчком опрокинув на лёд. Броня калантыря, надетая поверх кольчуги, выдержала удар, заставив копье скользнуть по нему и вонзиться в левое плечо, туда, где заканчивался панцирь и тело княжича прикрывала только кольчуга. Конный меченосец что есть силы навалился на копье, стараясь как следует вогнать острие поглубже — и, кольчатый доспех не выдержав давления, лопнул, позволив острию ранить Александра.
Княжич скрипнул зубами от боли. Сжав копье руками, он помешал рыцарю еще сильнее надавить на древко и тем самым углубить ранение. Видя его упорное сопротивление, латинянин дернул копье на себя, рассчитывая размахнуться и нанести повторный и более меткий удар. Этого хватило Александру, чтобы поднять свой меч и вертко метнуться в сторону, проскользнув под конским животом. Прежде чем латинянин сумел развернуть копье, чтобы воспрепятствовать нападению, Александр, покрепче ухватив
