Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
– Ну, Евка, ты как скажешь… Хотя и правильно все, и даже спорить не буду.
– Вот и не спорь, и не надо. Ты чаю мне нальешь или нет, Ань?
– Да, сейчас… Ты с медом будешь или с вареньем?
– Да мне все равно… А конфеты шоколадные есть?
– Есть… Сейчас достану…
– Мне в последнее время все время сладкого хочется. Наверное, совсем нервы сдают. Посмотрю на тебя – аж завидно… Ты всегда такая спокойная, что бы у тебя ни случилось… Хоть и плакала сейчас, но все равно как бы и не считается…
– Так у меня и так ничего плохого не случилось! Наоборот, кругом одни хорошие новости!
– Так ты что, решила к Роме своему вернуться, я не поняла? Это, что ли, для тебя хорошая новость?
– Да ничего я такого не решила, Евка…
– И правильно! И не надо! Эгоист твой Ромочка до мозга костей! Нет, я тебя не отговариваю все ему простить и забыть, нет, конечно… Если хочешь, возвращай себе Ромочку да будь счастлива… Но ведь ты вроде у нас влюбленная нынче иль нет уже? Прошла любовь, завяли помидоры?
– Нет, Евка, не завяли. В том-то и дело, что не завяли. И Ромочке я поэтому от ворот поворот дала. Потом, правда, испугалась, а хорошо ли я делаю, правильно ли? Но это всего лишь минута была, всего лишь минута…
– А ты знаешь, Ань… Я вот что тебе сейчас скажу, хотя минуту назад и обратное говорила… Уж прости ты мою натуру противоречивую, Ань! Знаешь, я бы на твоем месте простила Ромочку. И обратно бы приняла. Хоть он и законченный эгоист, а все же муж твой. А всякие там любови… Это ж такой эфир… Сегодня он в тебе есть, а завтра проснулся – и нет его! А Ромочка – он свой, привычный. Его руками потрогать можно. Ведь жила же ты с ним столько лет, правда? И если бы у матери твоей инсульт не случился, то и дальше бы жила, не знала, что он сможет тебя предать… Мужской эгоизм, он ведь такая штука противная, к нему ж привыкаешь. И не замечаешь порой. Думаешь, что так и надо, или на характер да привычки списываешь. Вот скажи, ты замечала что-нибудь этакое в своем Ромочке, когда первые годы с ним жила?
– Нет, не замечала… Вернее, даже и не старалась что-то там подмечать и замечать… Но если вспомнить… Да, если вспомнить…
Аня замолчала, будто провалилась в давнее прошлое, сидела, подперев щеку рукой. Евка смотрела на нее долго, потом затормошила нетерпеливо:
– Ну? Чего ты там вспомнила? Рассказывай!
– Да ничего особенного я не вспомнила. Но если со стороны посмотреть… Другими глазами посмотреть…
Аня вздохнула, начала рассказывать:
– Когда мы с Ромочкой познакомились, он с бабушкой жил. Почти сразу меня к ней знакомиться привел, сообщил довольно небрежно – вот, мол, это Аня, я на ней женюсь! Бабушка только ахнула да руками всплеснула, начала меня спрашивать с пристрастием – откуда я, да где учусь, да кто у меня родители. Выспросила, потом вдруг заплакала тихо и попросила, знаешь, жалобно так… Ты не обижай моего Ромочку, он сирота, без матери без отца рос… Я ему с малолетства и матерью служу, и отцом… Так и сказала, помню. Служу. Но я и не задумалась тогда, что все это значит…
– А что это значит, Ань? – с интересом спросила Евка. – Ну, растила и растила одна… Многие бабки внуков растят в одиночестве, и ничего, справляются как-то.
– Так Ромочкина бабушка тоже справлялась… Только она с большим фанатизмом справлялась, понимаешь? В жертву себя принесла. Для нее Ромочка был таким прекрасным цветочком, которому надо жизнь посвятить. Всю, без остатка. И чтобы другие, те, кто рядом с Ромочкой находится, тоже себя ему посвящали.
– А, понятно… А ты, стало быть, не оправдала ее надежд, правильно?
– Почему же? Как раз оправдала. Я тоже окружила своего мужа заботой, любовью и нежностью. Мы вместе с бабушкой его окружили… Я не по принуждению это делала, просто мне так самой хотелось. Тоже прониклась тем, что Ромочка сирота, что ему особое внимание нужно. Но дело вовсе не в этом, Евка, не в этом… Дело оказалось в самом Ромочке, как он эту любовь воспринимал…
– Так понятно же – как! Так и воспринимал, что все вокруг ему должны и обязаны! Вы сами с бабушкой виноваты, что тут еще скажешь?
– Может быть, ты и права. Виноваты. Но сначала было все хорошо, нам казалось. В семье царит мир да гладь да божья благодать. Матвей родился, и бабушка все заботы на себя о правнуке взяла. Жили да радовались, пока… Пока бабушка не заболела… Онкологию у нее обнаружили. Операцию сделали, бабушка вроде в себя пришла… Конечно, она уже не такой была, как раньше, за ней уход нужен был. Я старалась, конечно… Изо всех сил старалась ей жизнь облегчить… Но вот тут вся трагедия и началась, Евка. Именно на эту трагедию я сейчас другими глазами и смотрю. А тогда мне казалось, что это такое продолжение жертвенного поведения с бабушкиной стороны. Она ведь в одночасье нам заявила, что не будет нас беспокоить своими болезнями, что переезжает от нас в интернат для одиноких стариков, что уже и договорилась обо всем, и спорить с ней не надо…
– А Ромочка спорил, что ли?
– Нет. Ромочка как раз и не спорил. Это я спорила. Уговаривала ее не делать этого, обещала, что и дальше буду ухаживать за ней. Сердилась, уговаривала отчаянно, даже плакала, помню! А Ромочка глядел на меня странно так, будто не понимал… Мол, это ведь она сама так решила, чего ты вмешиваешься? Пусть переселяется в свой интернат, не надо с ней спорить. Каждый человек вправе решать, что ему с собой делать и как жить.
– И что? Уговорила ты бабушку дома остаться?
– Нет. Не уговорила. Уехала она от нас, поселилась в интернате. Мы сначала вместе с Ромочкой ездили ее навещать, а потом я одна… У него все время какие-то важные дела находились. А еще мне постоянно казалось, что бабушка радуется, когда я без Ромочки приезжаю. Однажды так и сказала – зачем ему на все это глядеть… Не хочу… И ты, мол, Анечка, тоже не езди… Я уж сама как-нибудь свою жизнь доживу. Главное, Ромочку вырастила, свой долг исполнила. Я возмутилась было – да как же так, да что вы такое говорите! Обязательно к вам буду каждый выходной приезжать! А она мне в ответ уже сердито – не надо, не езди, прошу тебя! Я так хочу! И Ромочку не отпускай, пожалей его! Я его всю жизнь жалела, и ты жалей! А я все равно скоро умру… Да, в одиночестве умру, мне так легче. Потому что человек рождается один, и умирать ему положено одному. И не спорь со мной, Аня, не надо… Я так хочу, я сама так решила!
– Ничего себе, бабушка… – тихо проговорила Евка, качнув головой. – Сильная какая женщина, надо же…
– В том-то и дело, что сильная, – согласилась Аня, печально улыбнувшись. – Этой своей силой она Ромочку, можно сказать, испортила. Сделала его эгоистом, который никому и никогда не сможет быть опорой. Нет, он добрый, конечно, и характер у него легкий для жизни, да… Но это когда в жизни все хорошо, а если случится беда, то он сразу как ветер в поле. Раз – и нет его рядом.
– Да все про твоего Ромочку ясно, можешь не продолжать! – тут же перебила ее Евка. – Алгоритм до боли понятен, чего уж там! Заболеешь – сбежит. Состаришься – тоже не нужна будешь, он себе помоложе найдет. Меня в этой истории больше всего бабушка поразила, эта ее концепция ухода из жизни… Никого своей некрасивой смертью не напрягать… Сильная была женщина, сейчас таких не найдешь, да. А с другой стороны – какая от этой силы польза, скажи? Получается, что рядом с такой силой слабость укоренилась в лице твоего Ромочки. Укоренилась и выросла, как сорняк. Выходит, она ему плохо сделала, да? Всякая палка о двух концах получается?
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
