до зеркального блеска. Сейвен подбирал их, рассматривал и запускал назад, на прибрежное дно. Вскоре ему наскучили бесцельные блуждания и он решил вернуться к стоянке Дейта.
Шезлонг убрали, а на его место принесли несколько складных стульев и деревянный стол. Глядя на то, как труженики пляжа с повседневным равнодушием накрывали его, Сейвен отчетливей испытал утрату понимания смыслов. «Тихо и покорно они суетятся здесь для нас. А зачем им это надо? Ради фондов, наверное. Им заплатят. Мы заплатим. А потом они будут платить нам за спокойный сон. Или не нам, а вот, например, тому артисту, за его игру на сцене, его же фондами. А он вернет эти фонды на следующий год за красиво накрытый стол. И все повторится снова, и снова, и снова… Неужели без всего этого никак нельзя обойтись?»
Сейвен взял один стул, отставил его подальше, сел и задумчиво уставился на береговую линию, где ничего не подозревающие люди продолжали сверкать брызгами.
— Что, скучно? — пророкотал за спиной уже знакомый голос.
Моргот отнял у стола еще одно седалище и опустился в него рядом с Сейвеном. Несмотря на зной, он не уступил и пяди своего одеяния.
— Не то чтобы, — пожал плечами Сейвен. — Я просто не могу понять, как можно развлекаться. Особенно теперь, когда мы намерились решить дальнейшую судьбу мира.
— Хм. Для того чтобы ее решить, сперва полезно этой судьбой овладеть. Вот ты… Э, прости, не помню, как тебя…
— Сейвен.
— Сейвен? Ха. Знавал я одного Сейвена, славный был парень. Вот ты, Сейвен, своей судьбой владеешь?
— Не знаю… Хотя вероятно, что нет, не владею.
— Как и я. Как и все мы. Теперь представь, что мы, не знающие своего предназначения, вершим судьбы остальных. Многое ли изменится к лучшему? Да и должно ли?
Они замолчали, и в этом молчании Сейвен услышал отголоски симпатии к этому грубому на вид человеку. Быть может, случилось это потому, что тот нечаянно откликнулся эхом его личных сомнений. А быть может, Моргот разглядел в нем то, что он успешно скрывал от других.
— По-твоему, все переменится с приходом того, кто до конца знает себя? Кто ясно видит свой путь?
— Не знаю, — сквозь сжатые губы проговорил Моргот — он подпер голову руками, и оттого его челюсть едва двигалась. — Я надеюсь, что Дейт… Ум, моншер Сауро тот самый человек.
— Надеешься?
— Именно. Надеюсь. Не могу позволить себе такую роскошь, как уверенность.
Сейвен усмехнулся, и Моргот остро посмотрел на него единственным глазом:
— Ты ведь совсем недавно ларг?
— Да. Но за это время случилось уже много чего.
— Ты убивал?
Горячечным калейдоскопом промелькнули минувшие события, и Сейвен скупо кивнул. Моргот отвел взгляд.
— Я это сразу понял. В человеке что-то меняется, когда он примеряет плащ смерти. Но в этом нет ничего дурного. Узнаешь что-то такое, что остается закрытым для других. Что-то отвратительное и одновременно прекрасное. Как… Новорождение.
— Их было много?
Моргота усмехнулся:
— Достаточно, чтобы наконец остановиться.
Вернулись остальные, наскоро отерлись и расселись за столом.
— Итак, — Дейт приподнял свой стакан. — Предлагаю выпить за почин, развитие и финал. В такой последовательности. Пускай удача нас не покидает.
Пригубили, закусили, чем нашлось на столе, и Дейт продолжил, но уже потише:
— Для всех там, в Сотлехте, я на курорте. Пробуду я здесь несколько дней, так что засвидетельствовать мое алиби найдется кому. В случае чего и ваше тоже. — Он помолчал, отхлебнул еще и продолжил сосредоточенно и веско. — У нас есть только одна реальная возможность подобраться к Делио Флаби. Это его резиденция. Но проблема заключается в том, что она похожа на маленькую крепость. Трехэтажное здание, наглухо зарешечено и охраняется личной охраной президента все десять циклов. Сигнализации, впрочем, нет — он целиком полагается на своих головорезов. И их количество.
— Моншер Дейт, простите, что перебиваю, — вставила слово Диз и подалась немного вперед. — А не проще было бы устранить его по дороге к дому? Он ведь на чем-то добирается?
— Да, но это бронированный автоскор с армейским эскортом. Я предполагал и такой вариант, но он сопряжен с большим риском и исключает так необходимую нам скрытность.
— В этом случае неизбежна открытая пальба посреди дня, — дополнил начальника Моргот. — А если ларги будут обличены, то все рухнет.
— Именно так. Тихое проникновение в особняк дает хороший шанс избежать подозрений. Действовать будем хитро — одновременно с трех направлений. Первая линия — отвод внимания. Пожалуй, это самый простой маневр, который будет заключаться в розыгрыше пьяной компании, разгулявшейся у ворот дома президента. Для исполнения этой задачи я, через третий голос, привлеку маргиналов с темных улиц Сотлехта. Найти желающих для этого занятия будет несложно. Вторая группа — это даже не группа, а один-единственный человек. Он проникнет в особняк из сточного коллектора в то самое время, как начнется дебош на улице. Толпа отвлечет внимание охраны, и ему будет легче проникнуть на третий этаж в опочивальню и… И устранить президента. Третья линия — попытка мнимого проникновения в дом президента. Бестолковая и очевидная. Вот здесь есть реальный шанс угодить под пули. Это звено активизируется сразу после того, как наше главное действующее лицо успешно справится с заданием. Третья линия будет стрелять долго и густо. У этой группы две задачи. Первая — помочь выбраться нашему герою, а вторая — деликатно уличить инвесторов. Для этого нам понадобятся трупы.
— Трупы? — Олаф приподнял бровь. — Где ж ты их возьмешь?
Дейт многозначительно посмотрел на Моргота.
— Это моя забота, — глухо ответил ларг. — Придется выловить кого-то из первой массовки и…
— Постойте! — перебила его Лейла. — Вы хотите сказать, что Моргот будет бить простых людей? Только что б трупы получить?!
— Этого требует дело, — сухо возразил Дейт. — Обвинению будут нужны неоспоримые доказательства причастности инвесторов к содеянному. А в таком деле, как это, труп может быть красноречивее самого живого свидетеля.
— Но зачем! — вскрикнула Лейла, на нее все зашикали, и она понизила голос. — Зачем? Ведь в минусовой нашего лазарета есть несколько тел. И они все визитаторы!
— Кроме одного, — вставил Зак.
— Милая фрейлейн, — снисходительно улыбнулся Дейт, — они мертвы уже несколько дней. А нам нужны еще теплые тела. Вы это понимаете?
Лицо Лейлы вспыхнуло, она поджала губы и отрывисто ответила:
— Я не дурочка, моншер. Я клирик.
На квик окружение умолкло.
— Ты сможешь их оживить? — изумленно спросил Олаф.
— Нет, но… Я смогу наполнить их тела свежестью. Когда их обнаружат, даже специалист не разберется, когда они погибли на самом деле.
— Великолепно! Как раз то, что нам нужно! — с чувством воскликнул Дейт, но
