Книга Сладкая горечь магии - Эдриенн Тули

Рэн не находила себе места. Факелы на стенах еще ярко горели, но небо снаружи уже светлело. Свежая метка на коже перестала пульсировать и теперь ровно ныла.

Тэмсин все не появлялась.

Рэн устроилась поудобнее на мраморном полу. Одна нога уже потеряла чувствительность, но Рэн слишком устала, чтобы подняться. Она бессмысленно барабанила пальцами по полу в унисон с отзвуками магии, что витали под сводами.

Лея оставила Рэн наедине с раздумьями, и вместо того, чтобы отдаться трепещущему в животе чувству или ревности, выворачивающей нутро, исток сосредоточилась на звуках магии – вездесущих легких нотах и их неизменном, убаюкивающем ритме.

Зал был полон этой музыки, несущей память о каждом заклинании, которое когда-то произносилось меж черных стен. Некоторые чары пели с надеждой, иные грохотали, как волны. Рэн смогла разобрать мелодию – несколько повторяющихся нот, чистых и сильных. Она попыталась просвистеть их, но от усилий лишь пересохли губы.

Когда дверь в дальнем краю зала приоткрылась, Рэн смолкла. Она кое-как поднялась и зашаталась, ступив на занемевшую ногу.

Тэмсин быстро шла вперед, и слабые голубые огни отбрасывали резкие тени на ее лицо – застывшее, с плотно сжатыми челюстями. Если бы не дикие глаза, можно было подумать, что ее вырезали из камня.

Это была неуверенность – более сдержанная, чем необузданная энергия Леи, но менее сосредоточенная, чем огонь, который Рэн видела в Главе Ковена, Вере. Рэн чувствовала, что произошло нечто важное, и наблюдала, как Тэмсин прячется за привычной сталью взгляда и вновь возводит стены, чтобы сберечь себя.

– Привет, – просто сказала ведьма.

– Привет? – Рэн непонимающе моргнула. – Это все? Хотя чему удивляться – ты ведь любишь помолчать, раз умолчала уже о стольких вещах! Мало того, что тебя изгнали, так еще и твоя мать – Глава Ковена? – Она беспомощно всплеснула руками. – Это все для тебя – просто игра? Я – просто забава?

– Нет. – Тэмсин потерла ладонью лицо.

– А по-моему, да! – Рэн хотелось кричать: казалось, что собственная злость, отразившись от свода потолка, принесет некоторое облегчение; но вместо этого затекшая нога подломилась и исток свалилась на пол.

Тэмсин с тревогой уставилась на нее:

– С тобой все хорошо?

Рэн злобно, ворчливо расхохоталась – смех вырывался из глотки и вызывал слезы на глазах.

– Нет! – Она пыталась справиться с голосом, но все равно получилось только рычать.

Тэмсин просто моргала. Она не давила, не просила объяснить, хотя Рэн очень бы этого хотелось. Но ведьма протянула ледяную ладонь, и исток ее приняла.

– Ты всегда такая холодная, – сказала она, когда Тэмсин подняла ее.

Оказавшись нос к носу с ведьмой, Рэн вдруг ощутила неприятный привкус во рту и задержала дыхание.

Тэмсин с любопытством смотрела на нее.

– Может, это просто ты теплая.

Румянец пополз по щекам Рэн. Близость Тэмсин приводила ее в замешательство. Она выдернула руку и занялась волосами, расплетая косу и расчесывая пряди пальцами.

– У тебя волосы рыжие, – заявила Тэмсин, сощурившись, будто только что заметила.

Рэн озадаченно потеребила прядь – все того же оттенка меди и бронзы, что и всегда. Она не ожидала, что Тэмсин всю дорогу будет воспевать ее красоту, но такое очевидное наблюдение лишь подчеркнуло, как мало ведьма о ней думала. Исток быстро переплела косу. Лея была права – Рэн просто пешка в игре Тэмсин, которой легко будет пожертвовать.

– Готова отправиться на поиски? – Рэн сердито глянула на Тэмсин. – Выбора у нас нет, как ты помнишь. – Она безысходно потянула за ленту на шее. – По крайней мере, тут Шестерка со мной согласна.

Тэмсин удивленно моргнула.

– Да, нам выдали разрешение, – мрачно сказала Рэн, выудив из кармана пергамент и подав ведьме. Когда она потянулась вперед, рукав задрался и обнажил чернильные круги, окруженные вспухшей покрасневшей кожей.

Тэмсин тихо, протяжно выдохнула. Ее взгляд блуждал по метке, как рука над огнем свечи.

– Они пометили тебя? – Пергамент она не взяла.

– Свою ты отлично скрывала, – ответила Рэн сдержаннее, чем предполагала. – Я этого совсем не ожидала. Больно вообще-то! – Она осторожно нянчила вспухшую руку.

– У меня ее нет. – Тэмсин принялась закатывать рукав. – Ну, – саркастически добавила она, – больше нет.

Рэн охнула, увидев обожженную кожу в пятнах и растяжках.

– Что случилось?

– Меня изгнали. – Рукав опустился обратно. Тэмсин попыталась улыбнуться. Не вышло. – Так что…

– Так что? – Рэн подняла брови. – Ты же не думаешь, что на этом можно закончить?

– Разве нельзя? – Тэмсин развернулась на каблуках и направилась к двери; зеленый плащ развевался за ее спиной. Шаги цокали по мраморному полу, бесконечные тени свечей оттеняли решимость. Тяжело вздохнув, Рэн поспешила следом. Она и сама не понимала, почему ей не все равно. Лея была права: Тэмсин оказалась еще более самовлюбленной и эгоистичной, чем казалось раньше.

Вслед за ведьмой она прошла по запутанному лабиринту каменных коридоров, чтобы оказаться наконец под лучами утреннего солнца. Вот только утро продержалось недолго: полосы темной магии подталкивали солнце по небу с такой скоростью, что, когда Тэмсин и Рэн спустились по парадным ступеням, нежно-розовые тона восхода уже обратились ярким золотом полудня.

– Ох.

Даже зная, что это один из побочных эффектов мора, Рэн не удержалась и остановилась посмотреть, как солнце скрывается за горной цепью, а на небе разгорается ошеломительный закат. В Ведьминых землях волшебство было столь сильным, что исток будто обзавелась еще одним набором органов чувств. Цвета стали ярче, а закат обрел аромат – так мог бы пахнуть последний миг перед погружением в сон.

– Посмотри, как красиво!

Тэмсин застыла рядом с Рэн. Та виновато дернула косу – она вечно забывала, что ведьма не может радоваться самым простым вещам. Неудивительно, что она такая резкая – ей неоткуда взять мягкости.