— Магирица? Что это? — поинтересовалась я, втягивая носом умопомрачительный запах блюда.
— Это национальный греческий суп. Тебе понравится. Его Анна готовит потрясающе и только по особым случаям, — улыбаясь, сказала Соня.
— Мистер Борисов, для Вас я приготовила куриный бульон, макароны и рис не стала добавлять. Но на второе будет хороший овощной гарнир к мясу, так что голодным не останетесь, — улыбаясь, поставила перед Олегом тарелку Анна.
Олег нахмурился, рассматривая содержимое.
— Почему? — растерянно спросил он.
Я, пытаясь скрыть улыбку, взяла стакан с водой и принялась пить мелкими глотками, поглядывая на Олега.
— Вы не любите куриный бульон? — немного растеряно спросила Анна, от чего ее акцент заметно усилился.
— Люблю. Просто, мне не понятно…
— Олег, это поможет тебе сохранить фигуру. Я попросила Анну тебе приготовить что-нибудь не очень калорийное. Но если не нравится, давай греческий суп, — предложила Соня.
Олег уже не смотрел на Соню, а вперил взгляд в меня.
— Фигуру, значит? Ну хорошо. Спасибо, что так беспокоитесь о моей фигуре, — взял ложку и принялся есть бульон.
Я не знаю, каким чудом держалась, чтобы не расхохотаться. Видел бы он свое лицо.
— Так, предлагаю выпить за встречу, — произнес тост Алекс.
— Да, за встречу, — подняли мы бокалы, поддерживая хозяина дома.
И только, казалось бы, я успокоилась, и еле сдерживаемые приступы смеха отошли на задний план, как Соня выдала, заставляя своего супруга поперхнуться только что отпитой водой из стакана:
— Олег, у тебя какие-то проблемы со здоровьем?
— Какие проблемы? — внимательно посмотрел на друга Алекс.
Олег взял бокал вина и намеренно медленно отпил, пристально следя за мной.
— Да вроде, до прилета сюда не было.
— Тогда с чего, вдруг, такое беспокойство о фигуре?
— Что? — вылупился Александрос. — Я чего-то пропустил?
— Олег, боится ожирения.
— Серьезно? — недоуменно уставился на приятеля Адамиди.
— Я думаю, это у него психическое. Может, где-то увидел кого-то помоложе, покрасивее — вот и зацепило. Все мы с возрастом не становимся стройнее и красивее. Алекс, может у тебя психолог какой хороший есть, помоги другу самооценку вернуть на должный уровень, — вмешалась в разговор я. — Или этим психиатры занимаются? — невинно хлопая глазами, посмотрела на Олега.
— Ну у меня есть знакомый хороший… — начал Алекс.
— Так, все, хватит! — громко сказал Борисов. — Нет у меня никакой проблемы.
— Олег, отрицание проблемы — это не выход, — продолжала допекать его я.
— Вот именно, госпожа Филиппова, отрицание — не выход, как и побег от проблемы — тоже не выход, — сказал, пристально посмотрев через стол на меня.
— Что-то мне подсказывает, что вы сейчас не об ожирении говорите, — вопросительно разглядывая нас, сказал Адамиди.
Олег перевел взгляд на Алекса.
— Марина просто не так поняла нашу сегодняшнюю беседу и решила, что у меня проблемы. Но ты ж меня знаешь, не в моих правилах оставлять нерешенные вопросы в стороне, — и вновь пристально посмотрел на меня.
— О, это да! Когда мы учились в университете, этот уникум умудрялся одновременно решать миллиард поставленных задач. Как он это делал никому не известно, но факт остается фактом.
— Дай-ка угадаю: и всегда справлялся на отлично? — предположила Соня.
— Всегда, — спокойно ответил Олег Соне, при этом не отводя своих глаз от моих.
— Прям Фигаро тут, Фигаро там, — не удержалась и подколола я.
В статусе тихого перемирия со счетом один — ноль в мою пользу завершили обед. Соня и Алекс направились в свою комнату. Я же чувствовала себя нашкодившим ребенком, которому может в скором времени достаться от родителей за проделку, а потому быстро ретировалась к себе.
26— Собираешься? — спросила Соня, заходя ко мне спустя несколько часов.
— Пытаюсь, — улыбнулась я, нанося тушь на ресницы.
Соня вдруг засмеялась и покачала головой.
— Что такое? — посмотрела на нее в отражение.
— Ну ты и выдала фентель с ожирением Борисова.
— Сам виноват. Но разговор об этом у нас действительно был, — ответила и вернулась к нанесению макияжа.
— Да? Только вот, что-то мне подсказывает, что формат разговора был совсем иным.
— Немного, — пожала я плечами.
— Любопытно узнать.
Я закончила наносить тушь, повернулась к Соне и рассказала про нашу «милую» беседу с Борисовым в воде.
— Ох! Мать, ну ты его уделала. Только вот боюсь, что он не останется в долгу, — смеясь, покачала головой подруга.
— А чего бояться? Я тебе и так скажу, что не останется. Пусть изобретает велосипед, мне-то что? У меня вон, вообще, свидание.
Встала, достала из шкафа и надела сарафан темно-оранжевого цвета с вплетенными золотистыми нитями, бретельки, заплетенные на манер канатов, придавали наряду греческий национальный колорит. Глубокий вырез и собранный под грудью материал выгодно подчеркивал ту самую грудь, а мягкая ткань, свободно спадающая вниз до колен, при каждом шаге очерчивала красивый силуэт. Я-то конечно считала, что там до идеала еще пыхтеть и пыхтеть, но моя подружка настаивала на исключительности моей фигуры. Собрала волосы в низкий большой пучок, выпустив по бокам лица пару прядей. Вдела маленькие золотые сережки.
— Ну как я тебе?
— Маринка, ты у меня красавица, — с улыбкой приобняла подругу. — Не оставишь бедному Лео ни единого шанса на спасение.
— Ой, скажешь тоже. Но да. Я сама себе сегодня нравлюсь.
— Он через двадцать минут приедет уже.
— Пошли вниз. Я бы лимонада выпила холодненького.
Мы спустились вниз, в гостиную, где к моему вещему удивлению уже ожидал Леонидас в компании Олега и Алекса.
