— Без тебя понимаю. И умирать мы не спешим! — Сцинка потащила Лавинию из зала. Навстречу уже бежали стражники, не дворцовые, те одеты иначе. То были подкупленные убийцы. Алиша потянула Лавинию в узкий коридор. «Плохи дела, окажемся в западне» — спохватилась она, вспомнив устройство дворца Министров. Они проскочили во второй ярус, в одну из комнат, отделённую от зала лишь узким перешейком. Чтоб сбежать в окно, нужна верёвка, или время, чтоб её из чего подручного смастерить. Да и снаружи неспокойно. Ничего, охраны много, та с напавшими справится. Но пока снаружи будут биться, о защите Императрицы не подумают. А вот эти молодцы пришли именно за ней.
— Алиша, убьют нас?
— Не убьют, не вой под ухо.
— Алиша, сколько их?
— Дюжина точно. Но вроде не больше, — Алиша скинула верхнее платье служки, оставшись в своей привычной одежде, достала ножи.
— Ты бледная, Алиша. Чувствуешь себя плохо? — вдруг запереживала Лавиния.
— Всё хорошо, — Алиша смотрела в коридор. Шаги топающих ног приближались. — Слабость бывает. И мутит в последнее время. Наверное от смены места.
— Ну так, может, беременная ты? — внезапно спросила Лавиния. — Был у тебя мужчина?
— Я? Беременная? — Алиша даже замерла в недоумении.
— Ну да, а что? — Лавиния схватилась за штору, пытаясь её сорвать. Наверное, на ходу выдумывает всякий вздор, чтоб отвлечься от мыслей о смерти.
— От мужчин ты не шарахаешься, вот я и спросила! — Лавиния, наконец, совладала со шторой, сорвала её, начала озираться по сторонам, думая, за что привязать один конец. — Опыт у меня большой, глаз намётанный. За своими девками я как коршун слежу. Распознаю на раз!
Алиша осторожно прикоснулась к своему животу. Потом посмотрела на ножик.
— Это не подойдёт, — она огляделась. — Вбежали когда, я где-то тут видела топор…
Если неопытные попадутся, юнцы, то стоит парочку запугать… Может, рано сдаваться?
— Лавиния, опрокидывай стол и прячься. Штору потом привяжешь.
— Да я…
— Быстро. И не высовывайся, — их до сих пор искали в смежных комнатах, иначе бы убийцы уже были здесь. Сцинка сама пошла в коридор. Место там узкое, значит, скопом напасть не смогут. Сдаваться нельзя.
— Алиша, смотреть спокойно на тебя не могу.
— Ты же видела, как я убиваю.
— Такого никогда не видела. Святые угодники… Алиша, брось топор…
Драться Сцинка начала в коридоре. Но в какой-то момент пришлось отходить обратно в зал. Как она и предполагала, часть противников убежала, увидев бойню, часть остались лежать, зажатые меж узких стен. Но были и опытные, они смогли оттеснить Сцинку в западню. Да только ей, загнанной в угол, как умирающей псине бешеной, отступать было некуда. А злость и разлившееся по ней новое чувство придали сил. Новое чувство было короткой надеждой. Сцинка знала, что себе врёт.
— Чем тебе топор не угодил?
— Так мы по двору давно идём. А у тебя руки в крови по локти! И рукоять вся красная, вон, капает!
Они уже выбрались из дворца министров во двор. Перешагнули через трупы и вышли. Никому до них пока не было дела.
— Да не могу бросить, — рассмеялась Алиша. — Так вцепилась, что пальцы одеревенели!
Она попробовала расслабить руку, выпустить топорище — не вышло. Лавинья подошла.
— Ну-ка, дай! Божья матерь! — она принялась разжимать Алишины пальцы. Чёрные ногти полетели в стороны.
— Знаю, что ногти в нашем положении крошатся, но чтобы так! Лавинья всё-таки смогла забрать топор. Отбросила подальше и вытерла о свои юбки перепачканные руки.
— Так мне, значит, теперь беречься надо, — заулыбалась Алиша, положив руку на свой жёсткий как дерево живот. — Подожди, ты сказала, в нашем?
— Ну да! — Лавиния растянула губы в улыбке.
— И не надоело тебе! Сколько можно-то? — Сцинка посмеялась. — Это что же, от Ксандро?
— Да… какая разница? Все мои детки красивые и сильные получаются. Даже если от Смотрителя… Вряд ли… Да один черт… другого черта не лучше, — Лавиния посмеялась тоже. Алиша напомнила ей, что Матушке вроде не пристало никого рожать. Лавиния фыркнула:
— Алиша, знаешь, сколько раз я с нуля начинала? Э-эх!
Если придётся бежать, так надо где-то спрятаться.
— Будет совсем плохо, уходи к Густаву. Он предупреждён, примет.
— Это к тому фермеру? — Лавиния сделала вид, что припоминает, улыбаясь. И вдруг, сообразив что-то, схватила Сцинку за руку:
— Подожди! Так это что, он… ну, твоего…
— Не о том думаешь, подруга, — Алиша харкнула кровью, припала к стене. Тошнота, усталость, выпадение зубов, гниющая плоть. Это не от живого. От мёртвого. Их пустыня несёт смерть. Как и Сцинка. Их нельзя разделить. Навсегда вместе.
— Веришь ты в призраков? В миражи? Миражи существуют. Может, я тоже стану таким миражом? Мороком, — Алиша закашлялась. Дюжина противников. Сколько-то сбежало. Она хоть и хороша, но не богиня войны. Достали, конечно, и не раз.
— Чего ты? — Лавиния испугалась. — Алиша? Алиша! — она только сейчас заметила на Сцинке ещё кровь. Сцинка вся в крови, сразу и не разберёшь, что сама она ранена.
— Я ж думала, это не твоя!
— Тут чьей только нет.
— Ангелы небесные, — Лавиния зажала себе рот, промычала в грязные пальцы. — Алиша… Ангелы небесные…
— Хоть сейчас не верещи, — говорить тяжко, грустить грешно, бояться малодушно. Ни к этому ли она всю жизнь шла? Зачем бояться? Всё в этом мире идёт своим чередом.
Миражом, ветром, солнечным светом,
Песком, бурей, небесной лазурью,
Раненым зверем, песчаной тварью,
Кем или чем она станет? Ранит
Мысль. Ранит, ведь из плоти и крови
Как любой человек — не дьявол, не ангел.
Значит, сгниет, как все. Сгниет, и всё.
— Ой, Сцинка! — Лавиния рыдала.
— Да не плачь ты! — говорить больно, хоть и смешно и… страшно.
— Сцинка, — Лавиния опять схватила её за руки. — Ты не умирай. Не бросай меня!
— Завела старую песню… Видишь, мне говорить тяжело.
— Больно тебе?
Алиша только кивнула.
— А страшно?
Кивнула ещё раз.
— Ответ-то за все трупы держать перед отцами небесными… — пробормотала со знанием дела Лавиния. Сцинка не сдержалась: рассмеялась громко, последней порцией крови харкая.
— Угомонись, бешеная! — испугалась Лавиния.
— Скоро угомонюсь, — пообещала Алиша, понимая, что потратила все силы на смех. — Уже скоро.
