Судьба ушедших никого не заботила.
Поэтому сам он поклялся помнить и скорбеть вечно.
Но события последних дней, тесно связанные с Софией, сильно тревожили ювелира. Юная красавица на самом деле взволновала сердце, и Себастьян боялся дать определение своему отношению. Боялся заглянуть в себя и увидеть, что его кокон изо льда оказался разбит или пошел трещинами.
Нет, он не может быть способен на такое предательство! Не может сам поступить так же, как те, кого так горячо осуждал когда-то на заре молодости. Неужели столь сильно влияние на человека этой проклятой бесцветной, бесчувственной крови, которой ровно половина в его венах?
Всю жизнь ювелир боролся со своей второй сущностью. Говорят, сильфы легкомысленны и ветрены, как породившая их стихия, и совсем не умеют любить. Мать Себастьяна в полной мере доказала правдивость этих слов, вскружив голову его отцу и бесследно исчезнув, едва разрешившись от бремени. Двое крохотных полукровок, нежданных и нелюбимых детей, остались на попечение надломленного случившимся мужчины в самом сердце недружелюбных Лесов Виросы.
Сильфы никогда не враждовали с лесными людьми, да и с другой нечистью, для этого они были слишком равнодушным народом. Но люди одинаково плохо относились ко всем нелюдям, а потому на обманутого мужчину и ни в чем не повинных младенцев смотрели косо и зло. Из общины не изгнали, но вступать в контакт с «нечистыми» было строго запрещено. Уже вскоре отца убили в пограничной стычке с вепрями, и юному Себастьяну жить стало совсем худо. С горечью вспоминаются детские годы, безрадостные, голодные, полные тягот, лишений и ненависти окружающих.
Ювелир грустно вздохнул, вспомнив и родную сестру-близнеца. Альма родилась слабой и болезненной девочкой, совсем не приспособленной для выживания. Особенно для выживания в диких Лесах Виросы. Для общины она всегда была только обузой и объектом насмешек, еще большим, чем сам Себастьян. Если бы не забота брата, она давно умерла бы, не нужная никому на земле.
Сосредоточенная только на самой себе, Альма часами перебирала цветные камешки, которые он находил и приносил ей, или просто смотрела прямо перед собой бессмысленным расфокусированным взглядом. Сестра не могла самостоятельно есть, одеваться или выходить из дома, да и не хотела. Она не запоминала людей, события и почти никогда не говорила: за все эти годы, проведенные вместе, Себастьян слышал от неё не больше десятка самых простых слов.
Тем не менее, Альма не была слабоумной. Она жила в каком-то своем, особом мире, который никто кроме неё не видел. Себастьян подозревал, что сестра гораздо ближе к сильфам, чем к людям. Даже он сам, наполовину сильф, никогда не понимал её. Но не мог бросить единственного родного человека, последний осколок своей семьи.
Себастьян глубоко вздохнул и замер, прекратив беспорядочное, как движение атомов, блуждание по комнате. Всё, довольно самобичеваний и мыслей о былом. Черт побери, он просто немного на взводе от всех этих неудач с поиском черного турмалина. Не стоит сейчас накручивать себя еще больше и делать скоропалительные, почти наверняка неверные выводы.
Внезапно что-то отвлекло ювелира от непрекращающейся душевной маеты. Посторонние звуки, негромкие, но совсем не вписывающиеся в чуткую ночную тишину. Кто-то осторожно, деликатно ломился в дом, точнее, в одно из окон на первом этаже.
Не мешкая, Себастьян бесшумно выскользнул из кельи, не забыв прихватить с собой заряженный револьвер и шпагу.
Внизу его ждал сюрприз. Не в меру интеллигентный, но ловкий злоумышленник уже успел проникнуть внутрь, и теперь беспокойно озирался, крадучись ступая по полу, чтобы избежать обличительного скрипа старых половиц. И фигура его, и лицо были слишком хорошо знакомы Себастьяну, чтобы обознаться. Так-так, значит, старый знакомый пожаловал в гости?!
Происходящее совсем переставало нравиться ювелиру.
Негоже нарушать священную тишину намоленного места неподобающими звуками: воплями или, тем более, шумом драки, поэтому Серафим пронесся по лестнице легким дуновением сквозняка, в мгновение ока оказываясь за спиной ночного посетителя церкви.
— Как ты нашел меня? — ласково шепнул ювелир в самое ухо гостя.
Тот дернулся, но понятливо сдержал непроизвольный вскрик, почуяв характерное давление прохладного револьверного дула на затылке. Весьма неприятное, щекочущее нервы ощущение.
— Серафим, это ты? — испуганно выдохнул человек, в знак демонстрации мирных намерений высоко поднимая руки. — Ты что же, преследуешь меня?
— Я задал вопрос.
— Черт тебя возьми, приятель, убери оружие! — возмущенно прошипел человек, не делая, однако, резких движений. — Совсем уже нервы у тебя шалят с этим проклятым расследованием. Откуда, скажи мне, вот откуда мог я знать, что ты здесь?
— Неубедительно, Стефан, — резко оборвал Серафим. — Ты и вправду надеешься, я поверю, что ты оказался здесь совершенно случайно одновременно со мною, да еще и посреди ночи? Случайности не случайны, и я давно не принимаю в расчет непреднамеренные совпадения. А после того, как охотники, или кто это был на самом деле, оставили тебя в живых, кредит моего доверия к тебе снизился практически до нулевой отметки.
— Вот даже как? — неожиданно разозлился Стефан, чуть повышая голос. — Конечно, с мертвыми гораздо проще иметь дело. Если бы меня убили, это было бы и понятно, и логично, и объяснимо. И не нужно было бы гадать, правду я говорю или нет. Ну так убей меня, убей, чтобы не сомневаться! Пристрели меня прямо в своей драгоценной церкви, Серафим, чтобы я уж точно не смог обмануть или предать тебя!
— Успокойся, Стефан, — Себастьян медленно опустил револьвер, желая избежать этой внезапной истерики. Неясно только — настоящей или разыгранной специально для него, чтобы увести разговор в сторону? Надо сказать, с момента их последней встречи Стефан выглядел намного лучше, хотя следы пережитой трепки по-прежнему проявлялись в излишней нервозности и бегающем взгляде. — Я задал простой вопрос, а ты почему-то упорно уходишь от ответа. Разве так ведут себя добрые друзья? С какой стати я должен слепо доверять тебе?
— Понимаю, все подозрения падают на меня, — Стефан нервно захихикал. — Я прямо-таки в самой гуще событий! Я изготовил подделку, я приехал в город накануне убийства, я рассказал тебе странную историю с допросом, после которого остался на свободе, и, наконец, я так не вовремя оказываюсь здесь, будто специально для того, чтобы прикончить нашего звездного ювелира! Но подумай сам, не слишком ли это очевидно, чтобы быть правдой? И неужели для самого Серафима не нашлось бы более подходящего претендента на роль убийцы? Чем жалкий неудачник вроде меня.
— Не заговаривай мне зубы, Стефан, — поморщился ювелир, начиная терять терпение. — Мы давно и хорошо знакомы. Ты способен воспользоваться нашей дружбой, чтобы, не вызывая лишних подозрений, подобраться ко мне на близкое расстояние. Тем более что убийство не единственная цель, с которой ты мог заявиться сюда. Можно было просто осуществлять наблюдение, или попытаться что-то украсть, или…
