— Какая красивая, — заинтригованно прошептала, трогая сверкавшие в солнечных лучах камешки.
— Эта фигурка — ценный артефакт. — Константин снисходительно улыбнулся. — Обычно она пугает людей, а не восхищает. Но Сандро прав, эта вещь способна сжигать всякую нечисть.
Девочка недоверчиво хмыкнула и поставила вещицу на место.
— Мне, наверное, пора уходить, — робко произнесла Тасся.
— Куда ты направляешься? — и увидев замешательство в глазах девочки, уже более настойчиво спросил: — Откуда ты? Кто за тебя отвечает, Тасся?
Тасся молчала, неуверенно глядя на старика.
— Не помнишь? — почти ласково спросил Константин. Тассе до дрожи в позвоночнике хотелось убежать из этого дома, но старик, словно почувствовал ее мысли, крепко взял ее за руку. Он похлопал ее по руке, успокаивая:
— Сейчас мы будем завтракать. А потом еще поговорим, — и почти потащил ее в соседнюю комнату.
В столовой уже копошилась, накрывая на стол толстая служанка. Булочки с корицей, горячие тосты с джемом. Молоко в нежно-белом кувшинчике и в огромном заварнике душистый чай. Почти как дома, почти как у мамы, подумала Тасся и глаза ее наполнились слезами. Весь завтрак она просидела молча, с аппетитом уминала вкусные булочки. Полностью поглощенная своими мыслями, она пыталась придумать подходящий предлог, чтобы улизнуть из этого дома.
Мужчины поглощали свой завтрак, тихо переговариваясь и поглядывая на девочку. Сначала они по очереди попытались завязать с ней разговор, но их вопросы так и остались без внимания. Девочка ела с таким аппетитом, словно не ела целую вечность.
— Пожалуй, нужно еще раз пригласить доктора, — задумчиво протянул Константин и, отодвинув чашку, поднялся из-за стола. Девочка уже пила третью чашку чая. Сандро же откровенно развлекался, все подкладывая и подкладывая ей булочки. Прямой носик, пухлые губки, глаза, постоянно меняющие цвет — все в ней завораживало мужчину.
— Сколько же ей лет? — ломал он себе голову, а взгляд тем временем с миленького личика спустился к шейке, к растегнутой пуговке на блузке. Одежда явно была ей велика, но это не помешало его воображению дорисовать соблазнительную картинку. Ну, была не была — и Сандро потянулся под столом и провел легонько пальцами по лодыжке.
— Какая тоненькая и нежная, — почти зажмурился он от удовольствия. А в следующую секунду чашка с горячим чаем уже летела ему в лицо…
***
Константин, нетерпеливо постукивая по журнальному столику пальцами, слушал в трубке длинные гудки — врач не подходил к телефону.
— Придется звонить шерифу, — принял он решение, но не успел — из столовой раздался звон разбитой посуды, а затем и громкие чертыхания Сандро. Старик уже подходил к столовой, когда оттуда стрелой выскочила девчонка. Через секунду, снося на своем пути мебель и находу стаскивая мокрую футболку, вслед за ней выскочил сын. Константин только и успел, что провести их взглядом.
— Этот безобразник уже к детям пристает, — возмутился священник и присоединился к погоне — как бы горячий сынок не наделал беды.
Ему пришлось задержаться возле камина — какое-то яркое пятно привлекло его внимание. Он подошел поближе и просто остолбенел — тело ящерицы, которую еще недавно держала в руках Тасся, почернело, а драгоценные камни, наоборот — вспыхивали яркими искорками. Он стоял и смотрел, а вдоль спины уже пробегали стайки холодных мурашек — последний раз эта фигурка чернела двадцать лет назад — его сыну тогда едва исполнилось пять лет.
И он снова потянулся к телефону — теперь, холодно и отстраненно, он набирал уже совсем другой номер.
***
Сандро пришлось приложить немало усилий, чтобы догнать девочку. И в конце концов ему просто пришлось сделать ей подсечку — малышка неслась словно ветер и петляла как испуганный заяц. И даже узкая темная юбка, одолженная ей одной из служанок, не помешала ей в этом забеге, а задравшись почти до самой попы, только раззадорила парня, а вид ее розовых коленок придал ему новых сил.
Сбитая с ног ловким ударом ноги, Тасся уже летела на каменистую землю, как прямо под нее, спасая ее локти и колени и калеча свою обнаженную спину, поднырнул Сандро. Он крепко обхватил ее руками и прижал к груди. Если бы Тасся прсто замерла, он, возможно и отпустил бы ее. Возможно….
Таак соблазнительно прижались к нему вздымавшиеся от напряжения грудки. И так неистово она извивалась на нем, пытаясь вырваться, что он попросту запустил ладонь ей в волосы и нежно, но настойчиво нажимая рукой приблизил ее личико к себе и впился ей в губы. Его губы терзали ее, его язык обжигал и ласкал ее язычок, а рука тихо скользила по спине вниз, пока не добралась до упругих ягодиц. Девчонка затихла — понравилось или сейчас пнет коленкой?..
Глава 31. Мама
И не желая проверять — пнет или не пнет — Сандро собрался уже подмять красотку под себя, как она буквально вылетает из его объятий. А на него сверху обрушивается ведро холодной воды.
Подскочивший от неожиданности, он увидел как отец уводит девочку, обняв ее за плечи. И лишь раз он обернулся к сыну со словами:
— Ночуй сегодня в другом месте.
Сначала ошпаренный кипятком, затем облитый холодной водой, но чертовски довольный собой, Сандро решает и впрямь отвлечься. Была у него в городе одна знакомая…. Так что уже через несколько минут босой, с голым торсом, верхом на черном байке он мчался вперед — к развлечениям.
***
— Покажи мне свою руку, девочка, — приказал Константин.
— Ох, бедная девочка! — заквохтала служанка. — Кипяточек-то должен был Сандро достаться, а достался ей.
Константин мрачно смотрел на покрытую алыми волдырями руку.
— Ну что ж, Кармелита, — обратился он к служанке. — Перевяжи ей руку и проводи в ее комнату. Пусть отдохнет.
И, накапав в ложку каких-то капель — дал их выпить Тассе. Та безропотно их выпила — она была все еще под впечатлением от доставшихся ей поцелуев.
— Это снимет боль, девочка, — уже почти ласково добавил старик.
***
Свернувшись калачиком, несчастная от боли и переживаний, не без помощи лекарства, Тасся засыпала. Засыпала, и все еще чувствовала на губах вкус чужого языка. И в памяти вдруг всплыл другой мужчина — его черные глаза с прищуром смотрели на нее. И только яростные искры метались в этих глазах.
Ей снился милый голубенький дом, мама возится в саду, Десмон дрессирует кошку Велму. А сама она тихо, стараясь не привлекать внимания, пробирается к калитке. А возле калитки, в кустах, держа под узду мула и гнедую кобылу, притаился друг ее детства и соратник по шалостям — Марк. Увалень — как по-дружески называла его Тасся, и впрямь с трудом достававшая ему до подмышек. И вдруг она слышит какой-то крик. Вслед за ней бежит мама и кричит: "Просыпайся! Просыпайся". Странная мама. Так жарко вдруг стало. Это, наверное, от маминого крика. Жарко так, словно горят руки, ноги… В груди горит… Мысли крутятся в бешенном калейдоскопе — путаясь и все быстрее и быстрее сменяя друг друга. И вот она уже не может отличить одну мысль от другой, чувствует, но не видит маму… брата…Аркха…
