Как можно не бояться того, кто сломал тебя на мелкие кусочки? Оставил одну хлипкую полоску, на которой и висела. Как на спасительном якоре.
Почему в прошедшем времени? Не знаю. Ситуация не меняется.
Делаю шаги вперёд. Чувствую на спине пронзительный взгляд. Пытаюсь абстрагироваться от его присутствия рядом.
Надеюсь, что он уйдёт.
Но нет.
Он проходит следом.
– Еда в холодильнике, бери что хочешь. Там лежит что-то в духовке.
Сдержанно киваю и неловко открываю дверь холодильника.
Неприятно и непривычно делать это так. Рядом с ним. Когда он не дёргает меня грубо в сторону и, тем более, не насилует.
Делаю глубокий вдох, достаю какую-то кастрюльку. Суп. С некоторых пор я его не ем. Когда Артур решил накормить меня им в своём доме.
Захлопываю крышку и ставлю на место.
– Привередливая? – усмешка, что раздаётся рядом, заставляет сжаться.
– Нет, просто… – не понимаю, почему оправдываюсь перед ним. Замолкаю, взмахиваю головой и достаю первое попавшееся блюдо. Не знаю, что это. Картошка с мясом. Сойдёт.
Ставлю на столешницу, тянусь к тарелке.
Ящик высоко. Встаю на носочки, открываю дверцу, тянусь пальцами к посуде. С трудом, но достаю.
А Алиев смотрит на это равнодушно, не собираясь мне помогать.
Безжалостное животное.
Только бы позабавиться.
И опять обида пропитывает всё тело. Становится так плохо, до слёз в глазах. Но вместо того, чтобы расплакаться, ставлю тарелку на стол. Делаю шаг назад, ощущая это чудовище рядом.
Слишком близко. Невыносимо.
Ищу глазами ложку.
И вздрагиваю, когда вижу боковым зрением что-то странное.
Ящик с посудой, дверки которого раскрываются на лету.
Не успеваю ничего понять.
Только опасность, клокочущую глубоко в груди.
Делаю шаг назад и вскрикиваю, закрывая лицо руками. Ничего не успеваю сделать. Только зацепить падающий ящик взглядом, что стремительно несётся в сторону. А у меня ноги к полу прирастают. И хоть делаю ещё один шаг назад, не успеваю ничего сделать. Только книгу чувствую, что о ноги бьётся.
Зажмуриваюсь, молясь, лишь бы с малышом ничего не случилось.
Алиев вряд ли успеет что-то сделать.
Поэтому закрываюсь руками.
Но боли не чувствую. Резкий толчок. Головокружение. На ногах стоять не могу, но продолжаю.
И тёплое обволакивающее чувство. Согревающее. Но в то же время давящее. Жёсткое и грубое.
Как в клетку заталкивают.
И грохот тем временем оглушает. Осколки по ногам бьют, и я шиплю, распахивая глаза. А ничего не вижу. Казалось, только темноту.
Но нет.
Мокрую стальную грудь, что прижимает к себе. От неё пахнет мужчиной, немного потом вперемешку с дезодорантом.
Но мне всё равно.
Потому что я цепенею. От страха и от осознания происходящего.
Но пока не могу понять, отчего больше.
От того, что мерзкие прикосновения, которые не могу терпеть на своей коже, дотрагиваются моего тела, или…
Из-за того, что Артур успел и закрыл меня собой…
Или… Из-за багровой крови на плече, пробуждающей не лучшие воспоминания.
Глава 41. Майя
Жмурюсь от вида крови.
Её запах проникает в нос, и меня мутит. Тошнота подступает к горлу, но я плотно сжимаю губы.
Хочу отстраниться, что и делаю, когда хватка на моём теле моментом пропадает.
Огромный ящик, что приземляется на спину Артура, летит в сторону, когда этот зверь в человеческом обличье со злостью скидывает его со своего тела.
Шаг назад и пристально наблюдаю за кровью, что скатывается по его плечам.
Как торчат из плоти несколько ножей, падающих на пол. Они вошли в тело. Неглубоко. Из-за чего и падают.
Не выдерживаю. Вспоминаю моменты, связанные с кровью, и не могу ничего поделать. Наклоняюсь, чувствуя спазмы, и опустошаю желудок на пол.
Этот металлический запах только усугубляет. Красные пятна стоят перед глазами. Тошнота подступает сильнее, и весь мой вчерашний ужин оказывается на белой плитке.
Боковым зрением замечаю, как босые ноги топчутся по фарфору. Отдаляются в сторону. Артур ругается, шипит и снова наезжает на меня:
– Ты, блять, как это делаешь?! И тут проблемы создаёшь!
Поджимаю губы и распрямляюсь. Наблюдаю за тем, как Алиев хватает озлобленно кухонное белоснежное полотенце. Разворачивается, прислоняет его к спине.
Округляю от увиденного глаза.
Вскрикиваю и прижимаю ладонь ко рту, когда вижу несколько ран, из которых так и хлещет багровая жидкость.
Её везде. Много.
Красные царапины на фоне нескольких дыр выглядят детским лепетом. На теле, полностью покрытом шрамами, их скоро появятся ещё больше.
Артур не пытается ударить меня. Только проходит по осколкам, не издавая и крика злости.
– Иди сюда, – он требовательно зовёт меня к себе, поворачиваясь. Впадаю в ступор, прирастаю к полу.
Алиев прижимает ткань к лопатке, и я понимаю, что он хочет, чтобы я сделала.
Дотронулась до него.
Остаюсь стоять на месте и смотреть округлёнными глазищами на его длинные, но в то же время широкие пальцы. На эту лапищу, которой он подминал моё тело по себя. Входил в меня, доставляя боли не меньше, чем свои членом.
Сглатываю, но не в состоянии сделать и шага.
Качаю головой. Скрещиваю руки на груди, обхватывая себя. Защищаясь.
Ему плохо, а я не могу и не желаю никак ему помогать.
Да, я буду эгоисткой, но…
Не могу притронуться до него. И, тем более, сделать первый шаг вперёд.
Он окидывает меня яростным взглядом.
Ток проходит по спине. А неизвестный голос так и кричит в голове: «Беги!».
Пячусь назад. Не знаю, отчего. Он даже не двигается.
Произносит раздражённым тоном, но уже не мне.
– От тебя никакого толку, – чеканит, признаёт, как факт, и разворачивается. Уходит из кухни, пока продолжаю смотреть ему вслед.
Не шевелюсь. Опускаю взгляд, смотрю на битую посуду. Она не задела меня. И ноги целы. Не поранилась ни капли. Отделалась только испугом.
Сверлю её внимательным и испуганным взглядом, всё ещё не понимая и не веря в произошедшее.
Зачем он закрыл меня собой? Я не понимаю, КАК он успел так быстро среагировать. И другой вопрос – ЗАЧЕМ?
