Как говорила Алиса, все страньше и страньше. В этом ящикебыли сложены фотографии моей мамули. Но это были не милые снимки из семейногоальбома и не фотопортреты девять на двенадцать с трогательной подписью«Дорогому Пете от Ляли», это были не те фотографии, которые можно было ожидатьнайти в столе у влюбленного старичка, — здесь были снимки, профессиональносделанные с большого расстояния при помощи телеобъектива. Уж в таких-то вещах яразбираюсь, в газете у нас работают отличные фотографы, тот же Витька Колобков,например, и мне не раз случалось выезжать с ними на место событий, и вообще,работая в газете, с профессиональной фотографией сталкиваешься часто.
Так вот, это было вполне профессиональное фотонаблюдение:мамуля выходит из подъезда, мамуля разговаривает с соседкой, мамуля делаетпокупки в магазине, мамуля проводит занятия у себя на Ленфильме, мамуляостанавливает такси на улице…
Просмотрев толстую пачку фотографий, я как бы увидела маму сновой точки зрения.
Снимки были сделаны совершенно бесстрастным человеком. Ябыла уверена, что снимал не Петр Ильич, потому что как бы он не относился кмоей матери, он не мог снимать так равнодушно. Приходилось признать: этаподборка снимков давала о ней очень хорошее представление. Я как бы зановопознакомилась с собственной матерью, потому что смотрела на нее сейчас не какдочь, а как посторонний наблюдательный человек.
Кто поручил неизвестному фотографу-профессионалу снимать моюмать? Кто поручил следить за ней?
Именно так можно было объяснить эти подробно-равнодушныеснимки — слежкой. Судя по одежде, все фотографии были сделаны минувшим летом. Изаказал их, несомненно, сам Петр Ильич.
Что же это значит? Мои статьи, мамины фотографии… Петр Ильичочень тщательно готовился, но к чему и зачем? Он захотел проникнуть в наш дом иутвердиться в нем прочно и надолго. Надо признать, он в этом преуспел, но каковбудет его следующий шаг?
Под стопкой снимков, запечатлевших мамулю, валялась еще однафотография. На ней я с изумлением узнала ту самую рыжеволосую Светлану, котораяпредставилась мне в свое время любовницей покойного Ахтырского и вручила тедокументы, с помощью которых мы с Главным и запустили первую «бомбу». Светланасидела вполоборота за столиком кафе напротив представительного вальяжногомужчины с аккуратно зачесанными назад темными волосами.
Они явно о чем-то оживленно беседовали. Внизу на снимке япрочитала дату и время.
Ага, наш пострел Петр Ильич везде поспел! Зачем он следилеще и за Светланой?
Но, разумеется, все это звенья одной цепи…
Снова наведя в ящике порядок и задвинув его, я перешла ккомпьютеру.
Не случайно я откладывала этот-момент: отношения скомпьютером у меня очень напряженные. Не скажу, что я совсем не умею импользоваться — в наше время при моей профессии это было бы совсем дико, —но я общаюсь с ним, как первобытные дикари общаются со своими божествами: еслипринести богу в жертву кусок мяса или фрукт, бог пошлет дождь. Или не пошлет.Если воля бога не ясна, надо обращаться к шаману, у которого с ним болеедоверительные отношения.
Так и я: знала определенные команды, умела нажимать накнопки, но если компьютер делал не то, что я от него ждала, я даже не пыталасьразобраться в причинах, а звала шамана или просто опускала руки и тупо гляделав экран, и шаман приходил сам. Роль шамана обычно исполнял кто-нибудь из коллегмужского пола, чаще всего Мишка Котенкин.
Вспомнив Мишку, я ужасно расстроилась.
Втянула мужика в неприятности, аж до реанимации довела!
Как бы то ни было, сейчас мне не приходилось рассчитывать начью-то помощь, а надо было действовать самой.
Я включила компьютер, дождалась, пока на экране загоритсяокно с картинкой и значками директорий. Обычно в качестве «обоев» на экран людивыбирают какой-нибудь красивый спокойный пейзаж с морским берегом или осеннимлесом, фотографию любимого кота (у кого есть кот), собаки (у кого есть собака)или репродукцию любимой картины На моем собственном компьютере последнее времяустановлена репродукция «Весны» Боттичелли.
Так вот, у Петра Ильича вместо всех этих приятных иуспокаивающих вещей на экране монитора была установлена фотография унылогопромышленного здания с торчащими на заднем плане красно-белыми дымовымитрубами.
Я недоуменно пожала плечами и щелкнула мышью на значке «Мойкомпьютер». Эта скотина (я имею в виду машину) потребовала пароль.
Очень часто в приключенческих фильмах мне приходилосьвидеть, как крутые программисты в пулеметном темпе щелкают пальцами поклавишам, смотрят в потолок и через полминуты находят это проклятый пароль ираскрывают все тайны плохих дядек. Но это был явно не мой случай. Я и безпароля не слишком уверенно чувствовала себя перед чужим компьютером. Наудачупопробовала открыть значок «Мои документы», «Портфель»… Результат был тот жесамый: компьютер требовал от меня пароль. Я совсем загрустила: перебирать вкачестве пароля имена родных и знакомых не имело смысла, а вслепую тыкатьпальцами в клавиатуру — тем более. На всякий случай попробовала щелкнуть мышьюна значке «Корзина». Я знала, что туда сбрасываются всякие ненужные файлы передтем, как их окончательно стереть.
К моему удивлению, «корзина» открылась, предложив моемувниманию несколько файлов с совершенно неудобочитаемыми названиями и один файлс названием «химком». Предположив, что это, скорее всего, значит «химическийкомбинат», я решила, что неплохо бы этот файл скопировать, чтобы позднеепопробовать разобраться в нем под руководством кого-нибудь из «шаманов».
На полочке рядом с компьютером стояла неполная коробкачистых дискет. Я взяла одну и переписала на нее файл из корзины. К счастью,пароль у меня при этом не потребовали, и вообще процедура копирования прошлабез особых затруднений.
Спрятав дискету в карман, я выключила компьютер и еще разосмотрела квартиру.
Больше ничего интересного на глаза не попалось, да и мне,честно говоря, было не слишком уютно в чужой квартире, постоянно мерещилисьшаги за дверью и скрип ключа в замочной скважине. Убедившись, что не оставиласледов своего пребывания (не считая одной убавившейся дискеты, но я надеялась,что Петр Ильич не станет их пересчитывать), я тихонько открыла дверь ивыскользнула на лестничную площадку.
Говорят, новичкам везет. Так и мне явно везло каждый раз. Нина лестнице, ни возле подъезда я никого не встретила и благополучно добраласьдо троллейбусной остановки.
* * *
Уходя из дому утром, я оставила мамулю и Петра Ильичаспящими, потому что спешила посетить его квартиру пораньше. Теперь дома никогоне было. Очень удачно: они собрались и ушли, и снова я избежала трудногоразговора. Мамуля-то хотела со мной побеседовать обо всем, она читала газеты,но Петр Ильич явно к этому не стремился. Что ж, в этом вопросе наши желаниясовпадали, я просто не представляла, что ему сказать. Притворяться дурочкой неимело смысла: никто не поверит, что журналистка, заварившая такую кашу, полнаяидиотка. Дать понять Петру Ильичу, что я его подозреваю в неблаговидныхпоступках, было бы преждевременно. Стало быть, все к лучшему… Пускай мамуля ещенемножко побудет в неведении, а уж потом я раскрою ей глаза на милого дружка!
