Книга Тайна древнего кургана - Евгений Волков

В день выписки Сергею Леонидовичу снова позвонила бывшая жена. Он услышал в трубке ее голос и представил себе нынешнюю Алену — все такую же красивую, стройную, в идущем ей белом халате, «женщину в возрасте элегантности».

— Так ты что-то надумал, Сошников? — спросила она нетерпеливо.

— Ты знаешь, Лена, а пусть все остается как есть, — неожиданно для себя самого ответил Сергей Леонидович, который в эти насыщенные событиями дни просто не обдумывал ее предложениие, некогда было.

— Даже так, — протянула Алена, — а что это у тебя голос такой довольный, как у кота после сметаны, бабу, никак, нашел?

— Не бабу, а похищенную молодую женщину. Так что это совсем не то, что ты подумала.

— Ах, ну да, конечно, как же я могла забыть, ты же снова задействован в разыскных мероприятиях! Как там у классика — «чистильщик и волкодав по прозвищу Скорохват»! Ладно, Сошников, будь здоров и не кашляй, если передумаешь — звони.

Сергей Леонидович попрощался, и разговор на этом закончился. Сошников вспомнил, какое огромное чувство радости и облегчения он испытал в те минуты, когда в палату вошел стремительно Олег Парфенов и сообщил, что Оксана Лопатина освобождена, а организатор и исполнитель преступления задержаны. Потом капитан кратко рассказал обо всех обстоятельствах, связанных с делом, и закончил словами:

— А убийца Свиридова, Федор Забродин, он же и на вас набросился тогда у подъезда, погиб в автокатастрофе. Так что теперь работает следователь, бывшие одноклассники Звонарев и Кульков дают показания. Финита, товарищ подполковник!

Да, розыск завершен, исчезнувшая девушка найдена, он выполнил обещание, данное ее отцу. Сергей Леонидович с легкой грустью подумал, что теперь ему предстоит вернуться к привычной и размеренной жизни — работа в заводском отделе безопасности, посещение стадиона и книжных развалов, чтение, футбол по телевизору. Как пелось в песне из популярного некогда кинофильма, «может быть, пора угомониться?».

Он снова вспомнил бывшую жену — ведь когда-то они любили и уважали друг друга, его служба, их неналаженный семейный быт, все тяготы офицерской повседневности не мешали этому. Потом последовал решительный и, казалось, бесповоротный разрыв отношений, а вот теперь ей после смерти матери стало, наверное, очень одиноко, очень неуютно в большой московской квартире. Общение с подругами и коллегами по работе, театральные премьеры и вернисажи, поездки за границу — всего этого оказалось для Алены мало, что и стало причиной этих неожиданных звонков. Она захотела перемен, но готов ли он менять что-то в своей устоявшейся, спокойной и лишенной семейных конфликтов жизни? У Сошникова пока не было окончательного ответа на этот вопрос…

Вечером он уже сидел в своей «гостинке» у телевизора, когда в дверь позвонили. Когда Сошников ее открыл, то увидел перед собой невозмутимого Олега Парфенова, широко улыбающегося Юрия Петровича Лопатина и смущенную миловидную блондинку с большим букетом красных роз. Сергей Леонидович пригласил нежданных гостей заходить, уже в коридоре Оксана протянула ему цветы со словами:

— Вы мне подарили вторую жизнь!

Сошников тоже смутился, но потом отыскал в ванной цинковое ведро, набрал в него воды из-под крана и поставил розы в импровизированную вазу. На совсем маленькой кухне они разместились с большим трудом. Угощать гостей хозяину было нечем, но Лопатин начал доставать из огромного пакета с логотипом популярной сети супермаркетов и выставлять на стол мясные закуски, сырную нарезку, ветчину, баночки с красной икрой, масло и хлеб, томатный сок в стеклянной бутылке. Не обошлось, конечно, и без водки, Юрий Петрович заявил сразу, что потом вызовет такси и поэтому спиртное никому не возбраняется. Оксана от алкоголя отказалась, налив сока в пластиковый стакан, а мужчины до дна осушили рюмки, хранившиеся у Сошникова в кухонном шкафчике. Тост за офицеров предложил Лопатин, признав, что сам в армии не служил, но друзей-военных у него много.

— Как же вы вычислили этого доцента? — спросил он у хозяина дома, закусывая бутербродом с ветчиной.

Сергей Леонидович переглянулся с Парфеновым, загадочно улыбнулся и сказал многозначительно:

— Интуиция, основанная на психологии. Пригодился опыт прошлых лет.

— Нет, но все-таки, как именно, когда вы начали его подозревать? — настаивал бизнесмен.

— С того момента, когда он со злостью поглядел на Левченко, посоветовавшего мне посетить музей. Это была мгновенная реакция, но я ее зафиксировал. Вначале просто удивился — какое дело было Звонареву, пойду я туда или нет. Но потом, уже в госпитале, я начал обдумывать все, что услышал в тот вечер. Звонарев, не будучи узким специалистом по киммерийцам и скифам, тем не менее решительно убеждал меня, что первые всегда хоронили своих умерших очень скромно, аскетично, в отличие от вторых. О скифском золоте знает весь мир, о богатых захоронениях поздних киммерийцев — только профессионалы в этой области древней истории, такие, как покойный Свиридов, его ученица Карасева и ваша дочь.

— Да, — кивнула Оксана, — Виктор Антонович был так рад, когда прочитал в дневнике об открытии профессора Салтыкова. Он поручил мне отыскать по описанию курган в окрестностях Южнограда, но я просто не успела это сделать, все это время дневник хранился в моей машине. А Звонарев… Он опасался, что вы узнаете о записях поручика Стрельцова и сами найдете захоронение. Хотя на самом деле Ирина Проценко только бегло просмотрела дневник и о кургане запомнила только то, что он предположительно киммерийский.

— А вот мне повезло, — вступил в разговор Парфенов, — это удивительно, но баба Глаша, родная бабушка обвиняемого в нелегальном сбыте спиртного Щукина, с которой я беседовал в ходе розыска, живет как раз в том самом хуторе Прохладном, не названном поручиком, в саманном домике у оврага. Я прочитал весь дневник очень внимательно и открыл еще более удивительный факт — судя по всему, отцом бабы Глаши, точнее Глафиры Алексеевны Коршуновой, мог быть поручик Алексей Стрельцов. Вот так серая тетрадь из прошлого времени неожиданным образом повлияла на сегодняшнюю жизнь, превратив уважаемого ученого и преподавателя в пособника бандитов. Прямо сюжет для криминально-мистического сериала, в реальность которого трудно поверить.