Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
…
Хома сидел на женщине верхом. Левой рукой, видимо, держался за плечо. По каким местам он ее колотил? За что автор приговаривает Хому к смерти? За то, что тот убил ведьму, или за то, что испытал с ней.
…
…он бросился ее целовать. Немка начала кричать и этим еще более увеличила свою прелесть в глазах Пирогова…
(«Невский проспект»)
…
Вот только полена рядом не нашлось… И Шиллер с Гофманом вовремя подоспели.
…
Никто, никогда, ни одним словом, не упоминает о какой-либо любовнице Гоголя. Даже слухов не было. Единственная женщина, в которую Гоголь был якобы влюблен — это графиня Анна Михайловна Виельгорская, одна из его жертв. Гоголь зондировал почву о возможном браке через Веневитинова, женатого на одной из сестер Виельгорских.
Из туманного письма Гоголя графине неясно, что он собственно от нее хотел.
…
Коробочка соблазняет Чичикова: «Да не нужно ли еще чего? Может, ты привык, отец мой, чтобы кто-нибудь почесал на ночь пятки? Покойник мой без этого никак не засыпал».
Чесание пяток покойнику — единственный разрешенный вид секса в гоголевском мире.
…
Из многочисленных свидетельств о странностях одежды Гоголя приведем только одно, Аксакова: «Передо мной стоял Гоголь в следующем фантастическом костюме: вместо сапог длинные шерстяные русские чулки выше колен; вместо сюртука, сверх фланелевого камзола, бархатный спензер (куртка); шея обмотана большим разноцветным шарфом, а на голове бархатный, малиновый, шитый золотом кокошник, весь похожий на головной убор мордовок…»
…
Трансвестит?
…
Что любил Гоголь есть и пить?
Леденцы, пряники, печенье, крендельки, булочки. Пирожки с яблоками, черносливом и вареньем. Малороссийские кушанья, особенно галушки. Макароны с пармезаном и сливочным маслом. Разнообразные мясные блюда. Водку, херес, шампанское, жженку. Грушевый квас. Козье молоко с ромом. Крепкий кофе с жирными сливками. И еще — все то, что ели и пили его герои…
Это при его-то, с молодости, геморроидальных страданиях и расстройствах желудка!
Арнольди свидетельствовал, что Гоголь наедался до того, что бывал болен и в то же время постился иногда как самый строгий отшельник.
…
Догадка! Молодой Гоголь побывал, по-видимому, в петербургских борделях. Очень уж реалистично описал он публичный дом в «Невском проспекте». Попробовал, но не получилось. Испугался. Испуг зафиксировался в психике, стал рефлексом. Рефлекторным стало и желание скрыть испуг. Следы этих маскировочных работ можно найти во многих текстах Гоголя. Похабные анекдоты — один из таких следов. Белоснежные или мраморные (холодные) красавицы в его литературе — другое.
Женские персонажи у Гоголя — это или лубки как пани Катерина, или карикатуры как дамы в «Ревизоре» или в «Мертвых душах», или так описаны, как будто не Гоголь писал, а сучка Меджи из «Записок сумасшедшего». Есть, впрочем, исключение — изредка Гоголь высказывался — о бабах как казак, вроде Тараса Бульбы.
Гоголь попросту не знал женщины.
Пушкин написал — обманчивы как ножки их. Все ясно, специалист. У Лермонтова читаем — на ней измято было все, и грудь / хранила знаки пламенных лобзаний.
А у Гоголя — одно чесание пяток.
За то и не любил он особенно свою «Женитьбу» (писал Погодину — эта глупость не должна была явиться в свет) — потому что позабыл о маскировке, открылся в Подколесине.
«Женитьба» — один из самых страшных текстов Гоголя. Рассказ о том, как инстинкт смерти побеждает волю к жизни.
…
Осрамился, может быть, в борделе. Вместо того чтобы снять штаны, сделать свое мужское дело и заплатить, начал там, возможно, проповедовать, как в «Выбранных местах».
Что-то подобное в голову приходит, когда читаешь историю Пискарева…
Мы станем трудиться… Я буду сидеть за картинами, ты будешь, сидя возле меня, одушевлять мои труды, вышивать или заниматься другим рукоделием…
Как можно? — прервала она речь с выражением какого-то презрения. — Я не прачка и не швея, чтобы стала заниматься работою…
Женитесь на мне! — подхватила с наглым видом молчавшая дотоле в углу ее приятельница. — Если я буду женою, я буду сидеть вот как!
…
Как она будет сидеть, Гоголь не объяснил.
За несколько дней до смерти Гоголь написал «Духовное завещание» — мне бы хотелось, чтобы деревня наша по смерти моей сделалась пристанищем всех не вышедших замуж девиц, которые бы отдали себя на воспитание сироток, дочерей бедных неимущих родителей. Воспитание самое простое: Закон Божий да беспрерывное упражнение в труде на воздухе около сада или огорода.
…
Хорошо еще, что Гоголь жил в веке девятнадцатом. Живи бы он в двадцатом, добавил бы — да окружить приют высокой изгородью. С колючей проволокой. Собак пустить. И вертухаев поставить.
…
В том же тексте Гоголь пишет: «Якима отпустить на волю. Семена также, если он прослужит лет десять графу».
…
Лет десять!
…
Может быть его осрамили не падшие женщины, а жизнерадостные мужчины? Сильные, успешные, чиновные, богатые. Военные? Полицейские? Высокопоставленные чиновники?
Гоголь им отомстил. Нарисовал целую галерею взяточников и высокомерных бессердечных бюрократов.
Вот как Гоголь описывает простой народ: «После сих… следует необыкновенная дробь и мелочь. Их так же трудно поименовать, как исчислить то множество насекомых, которое зарождается в старом уксусе. Тут есть старухи, которые молятся; старухи, которые пьянствуют… старухи, которые… как муравьи…»
(«Портрет»)
…
Старухи — насекомые. В старом уксусе. Или в чернильнице Плюшкина с какою-то заплесневевшею жидкостью и множеством мух на дне. Или в его же графинчике, в который напичкались козявки и всякая дрянь…
И еще про мух: «Баранов… преосторожно, прехитро, преинтересно ловит мух, сажает в баночку, обшивает полотном, запечатывает фамильным потомственным гербом и рассматривает при лунном свете».
(Гоголь — Высоцкому)
…
Преинтересно! Гоголь описал тут не причуду товарища, а свою творческую лабораторию.
…
…существо… даже не обратившее на себя внимания и естествонаблюдателя, не пропускающего посадить на булавку обыкновенную муху и рассмотреть ее в микроскоп…
(«Шинель»)
…
Гоголь и был таким естествонаблюдателем, насадившим на булавку бедного Акакия Акакиевича и наблюдающим его в своем тексте как в микроскопе, и даже после его смерти… Гоголь и описывал Башмачкина так, как энтомолог — муху. Крылышки, жужжалица, лапки, голова, хоботок, брюшко, повадки.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
