Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
Я поглаживаю его запястье большим пальцем. Слова будут лишними.
– Единственное, о чем я думал, стоя у того окна, как я вот-вот оторву от себя последнюю оставшуюся у меня частичку, связанную с ними, последний рассказ, и больше ничего не останется. Придется попрощаться с Орманией и попрощаться с ними. Больше я не смогу навещать их в лесах или замках, не смогу заглянуть к ним в гости, когда мне станет одиноко или грустно… или… – Он снова сердито выдыхает. – Боже, разве писатели не должны уметь подбирать слова? – Нолан выдавливает из себя смешок, который больше походит на всхлип.
– С разбитым сердцем? – предлагаю я. – Ты бы не смог заглянуть к ним, если у тебя будет разбито сердце.
Он кивает, отрывисто и однозначно.
– Да, Амелия. С разбитым сердцем.
Какое-то время мы продолжаем сидеть. У каждого разбито сердце. Колокольчики обращаются к моим голосовым связкам, призывая заговорить, отчего я произношу первое, что приходит в голову, как и много лет назад, когда подруга обнаружила меня возле Downtown Books.
– Дженна хотела, чтобы я стала преподавателем английского языка, – признаюсь я. – Она все спланировала. Прямо как на плакате. Мы должны были учиться в одном университете, посещать одинаковые факультативы и обязательные предметы… Названный ею «Великий план» хранился в ее комнате, подальше от любопытных глаз.
Нолан наклоняется, поглаживая рукой плиту Эмили.
– А ты не хочешь быть преподавателем?
Я подтягиваю к груди колени и легонько бьюсь о них головой.
– Не знаю, – бормочу я, – понятия не имею.
– Ну так не становись им, – отвечает он. – Стань кем-то другим. Кем захочешь.
– Но как мне понять, кем хочу быть? Такое впечатление, что все это уже поняли. Учатся на медиков, инженеров, морских биологов или на кого-то еще с серьезной специальностью. Я же хочу просто читать книги, фотографировать или найти лучший в мире сэндвич с ветчиной… Как такие желания можно превратить в карьеру?
Нолан молчит и свободной рукой водит по плите Эйвери.
– Есть миллион возможных способов рассказать историю, – начинает он. – Медики помогают людям жить дольше и продолжать собственные истории. Выпускники инженерных направлений повествуют о технологиях, которые зародились еще у пещерных людей с камнями и палками. Морские биологи складывают останки, пока не поймут, где проводили ночи киты и обитали рыбы в коралловых рифах. Рассказывать истории можно не только в письменном виде. Найди что-то свое, и тогда твоя история заиграет новыми красками.
Он снова замолкает, ветер и колокольчики создают меланхоличную симфонию, которая похожа на звук разбивающегося сердца. Я пытаюсь убрать с лица растрепанные ветром волосы, но, прежде чем отпустить мою руку, Нолан усиливает хватку, будто не хочет потерять меня.
– Прости, – извиняется он, – я не нарочно.
Соединяю наши ладони и с помощью свободной руки убираю с глаз волосы. Я плачу. По-моему, за последний месяц я пролила слез больше, чем за всю жизнь. Возможно, будь Дженна здесь, она бы передумала. Вполне вероятно, предвидь она, что я останусь одна, попросила бы меня разработать собственный план на будущее.
Решаю удержать эти мысли при себе.
– Ты единственная, помимо локбрукцев, кто знает о сестрах, – говорит Нолан. – Нам удалось скрыть эту историю от СМИ, даже когда книги стали популярными и вокруг начали появляться разнюхивающие репортеры; однако спасибо Вэл, которая всех распугала до чертиков.
В его утверждении и усиливающейся хватке таится вопрос. Парень хочет удостовериться, что, даже если с неба станут падать звезды, если разрушатся наши реальная и выдуманная дружбы, я не проговорюсь и не продам по самой высокой цене новость СМИ.
Нолан хочет удостовериться, что он в безопасности.
И несмотря на то, что мой порыв чрезвычайно неуместен, ведь мы сидим возле могил его сестер, а нас окутывает аура присутствия моей умершей подруги, я оставляю поцелуй на щеке Нолана Эндсли.
Он замирает, а мне кажется, что я совершила ошибку и неправильно поняла наше держание за руки и проведенную вместе ночь на полу книжного магазина. Мое лицо краснеет от стыда, и я пытаюсь отодвинуться от него.
– Прости, – бормочу я.
Но Нолан поворачивает ко мне голову и опускает руку мне на затылок. Мы бесконечно долго смотрим друг другу в глаза, и чем дольше длится зрительный контакт, тем больше пропадает желание моргать, и поджимаются пальцы в ботинках. Воздух между нами потрескивает электрическими разрядами, а связывающая нас нить натягивается почти до разрыва.
В его глазах заметны оранжевые деревья: раньше они стояли в темном лесу, теперь же их освещают яркие солнечные лучи. Я наблюдаю, как из спячки пробуждается внутренний мир Нолана: волки разбегаются и обнажают зубы на восходящее солнце, повсюду испаряются пугающие и грозные тени.
Солнечное сияние добирается до его глаз, и он слегка запрокидывает голову. У меня спирает дыхание, когда он притягивает мое тело и со вздохом, похожим на шум волны, наклоняет.
– Амелия, – шепчет он и прикасается губами к моим.
Это не первый мой поцелуй. И с парнями я встречалась. Но сейчас я забываю их лица и имена и подвигаюсь ближе, чтобы сократить расстояние между Ноланом и мной.
Ноланом и мной.
Целуется он так же, как и отдается своим увлечениям: необыкновенно, в полной мере и с такой тщательностью, отчего начинаешь думать, что с ним никто не сравнится.
Мы вырабатываем темп – быстро, медленно, быстро, медленно, – но в итоге я нежно отталкиваю его, пытаясь перевести дыхание.
– Нужно подышать.
Он подносит свои губы к моим, но не смыкает их.
– Дыши так, – произносит мне в губы, – но не уходи.
Жестокое напоминание.
Я делаю глубокий вдох.
– Мне жаль, но я должна вернуться в Техас.
Он слегка откидывается, кладет на мою шею ладонь и водит по основанию челюсти большим пальцем.
– Мне жаль, что ты чувствуешь себя в западне, – шепчет он.
Я улыбаюсь. Если бы его поцелуй был морем, то эта улыбка всего лишь лужица.
– Мне жаль, что тебе жаль.
Он наклоняет вперед голову и замирает перед моими губами.
– Можем притвориться, – низко говорит он, – что теперь ты решаешь остаться в Локбруке?
Сердцебиение замедляется, бабочки улетают. Миры разворачиваются, и происходит сбой в пространственно-временном континууме.
На мгновения я становлюсь Амелией, которой предначертано остаться в Мичигане рядом с Ноланом и его странной собакой. Эта девушка не беспокоится из-за отсутствия целей и смеется на весь мир. Она совершенно не считается с разумными и последовательными планами подруги и создает собственный сценарий. Коллекционирует одиночные снимки и учится в колледже, пробуя каждую из предложенных в нем программ, а разумный ветер радуется ее выбору.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
