Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Социально-экономические кризисы обусловливаются социальными и экономическими неудачами. Институциональные – войнами, в которых США принимают участие. В 2020-х оба вида циклов наложатся друг на друга и возникнет ощущение долгого падения, несмотря на то что решения экономических и социальных проблем будут на поверхности. Политическая система растеряет значимость и переполнится проблемами. Сложно испытывать политический энтузиазм, когда все больше становишься циником – не только в отношении политиков (это давняя американская традиция), но в отношении системы в целом. Политический энтузиазм основывается на вере в необходимость активных действий. В 2020-х же, вне зависимости от того, будет ли Трамп переизбран президентом, царить будут безразличие и цинизм. Кризис этого десятилетия будет обусловлен весьма реальными проблемами, но при этом станет еще и кризисом веры в американский проект как таковой.
* * *
Говоря об истории, мы вспоминаем людей и события. Такой способ неплох, но упускает одну вещь. Когда мы думаем о последнем десятилетии – с Дональдом Трампом и Владимиром Путиным, Китаем и Украиной, – мы имеем дело с верхушкой айсберга. Суть скрыта в его подводной части, в глубокой структуре и развитии, которые трудно разглядеть, но которые управляют действующими лицами и событиями.
Начнем с институционального цикла. Первый цикл создал федеральную власть, второй пересмотрел отношение федеральной власти к властям штатов, третий – отношение федеральной власти к экономике и обществу, а четвертый цикл переопределит отношение федеральной власти к самой себе. Под последним я подразумеваю переопределение способов, с помощью которых правительство устанавливает приоритеты, пытается их достичь и отчитывается о сделанном. Звучит как относительно небольшое изменение. На самом же деле оно столь же радикально, как и сдвиг после Второй мировой войны. Этот сдвиг трансформирует массивную структуру, имеющую тесные связи со всеми аспектами социума, и при этом изменит не только сами отношения, но и принцип функционирования всего общества.
В третьем и текущем цикле федеральная власть разделена на два элемента: избранные должностные лица, а также их прямые подчиненные – и назначаемые исполнители. Так было с самого основания США, но в третьем цикле баланс сместился, когда исполнители стали более самостоятельными, теснее связанными со всеми аспектами управления, а также со многими частями общества. Формально этот сдвиг произошел вне политики (в том смысле, что он не затрагивал избирательный процесс), но обладал слабовыраженной политической идеологией, а именно – идеологией компетентности.
Эта идеология коренится в природе институционального кризиса, поддерживаемого в некоторой степени кризисом социально-экономическим. Как мы все чаще наблюдали за последние несколько десятилетий, основой институциональной проблемы стало значительное расширение полномочий федерального правительства, его очевидной мощи, а также неспособность власти создавать последовательные и понятные законы и политику. Под понятностью подразумевается способность граждан, подчиняющихся этим законам, понимать их. Примером, который я часто упоминаю, является Закон о доступном здравоохранении[37], который затрагивает жизнь практически каждого человека, но при этом настолько длинен и сложен, что вряд ли кто-нибудь полностью понимает его значение.
Расширение полномочий федерального правительства создало веру в его эффективную власть. Поэтому неэффективность власти рассматривается не как системный сбой, а как результат преднамеренного вреда ради выгоды сильных мира сего и причинения ущерба остальным. Иными словами, поскольку власть федерального правительства не подвергается сомнению, его неудачи воспринимаются все большим числом людей как преднамеренные. Поэтому, как и в случае любых социальных опасений, в грядущее десятилетие среди людей будет усиливаться уверенность в том, что федеральное правительство находится в руках заговорщиков. Такой заговор был немыслим в двух предыдущих институциональных циклах, потому что власть являлась не столь всеохватной. Однако в 2020-х годах имидж правительства таков, что заговор кажется единственно разумным объяснением его неудачных действий. Это недоверие вызовет страх перед экономическими интересами, порожденный провалом текущего социально-экономического цикла. Психологически 2020-е годы станут мрачным временем, когда настоящие институциональные, социальные, экономические и геополитические неудачи не будут браться в расчет. Страшно даже подумать о том, что нацию контролируют невидимые силы. Возможно, еще страшнее столкнуться с правдой, которая заключается в том, что ситуацию контролирует не конкретный человек, а властные институты. Начиная со Второй мировой войны федеральная система строилась, исходя из признания ценности профессиональных знаний, и в течение большей части данного периода она функционировала эффективно. Однако тезис, согласно которому эти знания могут привести к неудаче, потребует впечатляющего сдвига в глазах общественности, даже несмотря на то, что презрение к правительству уже давно стало частью культуры. Это ключевая угроза для институциональной структуры третьего цикла и технократии, контролирующей институты власти. Давящая значимость роли США на мировой арене и неспособность технократии выйти из интеллектуального тупика, в котором она оказалась, будут двумя наиболее важными факторами переходного периода перед новым институциональным циклом 2020-х годов.
Источником проблемы является убеждение, согласно которому раз уж профессиональные знания играют основную роль, они должны стать принципом руководства. В технократических терминах правительство состоит в основном из экспертов, которые видят проблемы под своим углом зрения, надеясь, что разные углы зрения могут быть объединены в единое целое и таким образом понятны общественности. Это неотъемлемая часть демократической жизни. Однако такое происходит редко, потому что те, кто разбирается в обществе, те, кто пытается объединить множество частей, и те эксперты, кто разрабатывает решение, не понимают друг друга. В результате эксперты формируют правительство, наделенное огромной ответственностью и обширными знаниями, при этом задавленное собственной сложностью, что оборачивается серьезными последствиями для нации.
Рассмотрим внешнюю политику – центральную область ответственности федеральной власти. Как мы уже видели, три предыдущих институциональных цикла возникли из войны. Четвертый сейчас начинает возникать как из войны, так и из массивного геополитического сдвига. Война началась 11 сентября 2001 года, и следует иметь в виду, что с этого времени США находятся в состоянии постоянного военного противостояния, хотя и не в масштабах Второй мировой или Гражданской войны. Данный военный конфликт длится намного дольше, чем любой другой в американской истории. И в неспособности правительства вести войну таким образом, чтобы в ней можно было одержать победу, институты США проявили свою фундаментальную слабость. Война требует упрощения, понимания желаемой цели, ясности в стратегии и соответствующего распределения ресурсов. Правительство же оказалось неспособным на ясность, необходимую для войны, потому что не было в состоянии упрощать. Запутанная структура власти привела к возникновению запутанного плана войны, и эта запутанность передалась войскам, которые в итоге не справились с задачей.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
