Леонид молча бросил ей на кровать пакеты с одеждой.
— Ты это "нарочно? — прошипела девица,разглядев джинсы. — Они же на два размера больше!
— Пойдешь к Зинаиде и ушьешь! — процедилЛеня. — У нее машинка есть, «Зингер». Как раз нам тут поговоритьнадо. — Он принялся выгружать на стол продукты.
— Вы что — рехнулись? — завопила девица. — Сутра пораньше водку жрать!
— Чтобы я тебя долго не видел, — не оборачиваясь,ответил Маркиз.
Девица ретировалась со своими пакетами.
— Кто это? — опасливо оглядываясь, спросил Макс.
— Несчастье мое, — вздохнул Леня.
— Жена?
— Хуже!
При этих словах Лола, подслушивающая за дверью, громкофыркнула и удалилась.
— Ну что, — Леонид разлил водку по рюмкам, —за встречу.
Выпили, поели.
— Теперь рассказывай подробно все с самого начала.
— Что — все пятнадцать лет? — усмехнулся Макс.
— Нет, все про «Ассирийской наследство». Не упускай ниодной мелочи. — Маркиз завинтил початую бутылку и убрал. — На трезвуюголову лучше слушать.
И Макс Белофф, решительно откашлявшись, рассказал старомудругу Лене, как все было. Про то, как барон Гагенау поручил ему везти коллекциюв Россию, мотивируя это тем, что он знает страну, в которой родился, про то,как при въезде в Эрмитаж исчез шофер машины и обнаружилась пропажа золотойстатуэтки. Про то, как в телефонном разговоре барон косвенно обвинил во всемего, и дальше, про визит представителя страховой компании Лангмана и проподставу: якобы его звонки неизвестному абоненту в Россию, и самое главное —про дурацкие глиняные цацки в его, Макса, собственном чемодане.
— Идиотизм! — вздохнул Леня. — Слишком наглосделано.
— Вот и я думал сначала — за дураков держат и меня, иследователя. Подложить мне в багаж эти глиняные штучки можно было только там, вГермании. Значит, они не из коллекции, то есть не из той ее части, чтопривезена в Россию.
— Тогда вообще об чем разговор, как говорят вОдессе? — воскликнул Маркиз.
— Телефонные звонки тоже ничего не доказывают, —продолжал Макс, — и там, в Германии, мой адвокат сделал бы из этогообвинения котлету. Но им совершенно не нужно выпускать меня в Германию. Имнужно было убить меня здесь. Что они и попытались сделать.
Макс рассказал про его несостоявшийся визит в детективноеагентство.
— Там меня снайпер и подстерегал.
— А откуда ты про это агентство вообще узнал? —заинтересовался Макс.
— Барон его рекомендовал, если, говорит, будут какие-топроблемы, то к милиции обращаться — ни-ни! Лучше в агентство это...
— Н-да-а, и лежал бы ты сейчас в той канаве, покаработяги бы не пришли, — протянул Леня. — Хорошая у тебя реакция,друг.
— Жить захочешь... — угрюмо отмахнулся Макс.
— Значит, ты сейчас как Колобок — от снайпера ушел, отследователя из страховой компании ушел, от милиции ушел и от прихлебателейгосподина барона тоже ушел, — так?
— Так, — согласился Макс и добавил:
— Извини, Ленька, я понимаю, что ты вряд ли чем можешьпомочь.
Маркиз перехватил его взгляд, брошенный на жалкуюстариковскую обстановку комнаты, на пыль по углам, на линялые джинсы самогоМаркиза.
— Что, денег мне хочешь предложить на бедность? —усмехнулся он.
Когда рыжий человек краснеет, это сразу становится заметно.Макс бросил исподлобья взгляд на друга: обиделся Ленька или нет?
Но Леня Маркиз совсем не обиделся. Он встал, прошелся покомнате и снова достал из шкафчика бутылку водки.
— Выпей, Максимушка, и послушай, что я расскажу, —ласково начал он. — Только дай честное слово, что драться не будешь,сначала до конца дослушаешь...
— Ну даю, — удивился Макс.
— Насчет того, что я тебе помочь не могу, это вопрос открытый, —начал Маркиз, — а вот что все твои беды меня напрямую касаются, этосовершенно точно. Хочешь, я тебе расскажу, как ящик со статуэткой у тебяуперли?
— А то я не знаю, — разозлился Макс, —прислали другую машину, а у нее дно выпилено...
— И сделали это прямо в аэропорту — ящики вытащили.Взяли два, потому что не уверены были, в котором статуэтка. Выскочили через люкпод землю — там коммуникации проходят. — Маркиз подробно рассказал прокоммуникации и про мальчишек-карманников, промышляющих в аэропорту. — Поглазам вижу: сейчас спросишь, откуда я все знаю? Отвечу: я, Максим, и упер этунесчастную статуэтку.
Макс не глядя нашарил на столе рюмку, налил себе и жадновыпил, не закусывая.
— Я вообще-то по специальности мошенник и афериствысокого класса, — продолжал Маркиз, — за пятнадцать лет отличнуюквалификацию приобрел. Щипали мы с Лолой весьма удачно богатых лохов — старушеки детей малых не обижали, неимущих — тоже. Ты не думай, Лолка способная, этоона сейчас на весь мир злится. Ей, видите ли, в театре своем задрипанном игратьне дали.
— Робин Гуд какой нашелся, — процедил Макс. —Где богиня, лучше скажи?
— Или Дубровский, — охотно согласилсяМаркиз. — Так вот, значит, все было хорошо, пока Кузьмич — был один такойбарыга, царствие ему небесное, хотя он точно в ад попал. Так вот, Кузьмич мне ипредложил это дело насчет золотой богини. Я как поглядел на фотографию — сразуотказался, чувствовал, что нечисто дело. Так оно и оказалось. Кузьмичпредупреждал, что заказчик — не простой человек, в покое не оставит. Я плюнул иушел. В тот же день машину мою взорвали, в Лолу стреляли.
В общем, похитили они девчонку и звонят мне, шантажируют.Пожалел я Лолку — ведь сам, можно сказать, ее в такую жизнь втянул. И потом,чувствую — не отстанут они от меня, в общем, согласился.
— Где статуэтка, куда ты ее дел? — прорычал Макс ивскочил.
— Ты слово давал? Ну так слушай дальше, —невозмутимо ответил Макс.
Вошла Лола — причесанная и подкрашенная, в обтягивающихстройную фигурку джинсах и ярком свитере.
— О! — обрадовался Маркиз. — Садись с нами,девочка, а то он меня сейчас убивать будет.
Лола подозрительно поглядела на бутылку, увидела, что тамбольше половины, и успокоилась: не с чего мужикам быть пьяными, Маркиз дуракаваляет. Она нашла в буфете граненый стакан, налила в него на два пальца водки иразбавила апельсиновым соком.
— За ваше здоровье! — обратилась она к Максу, нотот едва глянул в ее сторону.
— Теперь слушай очень внимательно, — раздельнозаговорил Леонид. — Когда я шел там, в подземных трубах, налетели какие-тодвое с мечами и бородами, в золотых масках, и отняли ящики. Порубили в капустутого парня, что омоновца играл, — помнишь его? — и еще трех бандитов,что ко мне привязались, — у нас с одним счет был.
