— Это пугает.
— Возможно, — усмехнулся, чувствуя лёгкий дискомфорт.
— Нужна моя помощь? Беседы там, с другом за просмотром футбола?
— Не откажусь, а то чертовски скучно. Может, кота завести, что ли…
- Слушай, а я все не могу выбрать подарок Вике. Девушки же любят котов?
— И когда она будет заботиться о нём, кормить, если вечно торчит в клубе? — спросил скептически.
— Ты намекаешь, что я строгий начальник? — нахмурился.
— Нет, ты всего лишь завалил её работой, чтобы она как можно больше проводила времени под твоим присмотром в клубе, а не ходила на свидания, — улыбнулся, вспоминая прошлые разговоры с другом.
— Чёрт, в этом ты прав, но не зря же заваливал, теперь она моя.
— Или ты её, — усмехнулся. — Ты поменялся в хорошую сторону.
— Стал мягче? — поморщился друг.
— Возможно.
— Хреново, у меня так бизнес отожмут, если я размякну окончательно.
— Сомневаюсь, что это реально. Все наслышаны про тебя, побоятся.
— Да, ты прав, главное не подавать виду, что я теперь добрый.
— Ты сказал, что Кира… — не договорил замолчав.
Мне плохо без неё и от мысли, что её состояние не лучше, ноет душа. Моя нежная Принцесса.
— Я когда её вижу, хочу тебе голову оторвать.
— Присмотри за ней, пока я…
— Голову лечишь?
— Можно и так сказать, — усмехнулся.
— А я чем занимаюсь все это время? Рыжему сказал, что руки вырву, если потянет их к малышке.
— Ты так тепло отзываешься о ней, если бы не знал про Вику, то от ревности сдох.
— Я прикипел к ней, воспринимаю как младшую сестру. Помнишь, я о ней мечтал в детстве?
— Помню, но хорошо, что её не было, никому не пожелаешь пережить, что испытали мы.
— Знаешь, мы как-то всегда избегали разговора на эту тему, но раз зашла речь, у меня есть вопрос, который волнует уже много лет.
— Спрашивай, только давай поедим, у меня по расписанию ужин.
— У тебя что-нибудь покрепче сока есть? — спросил Ваха, заглядывая в холодильник, пока я разогревал ужин в микроволновке.
— Нет.
— Как же ты скучно живешь.
— Так какой вопрос?
— Для начала скажи мне, почему ты в коляске?
— Спрашиваешь только сейчас?
— Не обратил сразу на это внимание, был обеспокоен твоей адекватностью, уж прости.
— Боюсь снова упасть, завтра рентген, если все хорошо, то буду постепенно вставать на костыли.
— До сих пор жалею, что послушал тебя и отвёз тогда в квартиру, на следующий день, узнав про операцию, был сильно зол на себя и на твою беспечность.
— Ты здесь ни при чём.
— Как же, ни при чём, — закатил глаза Ваха.
— Спрашивай, что хотел, — увёл разговор от бессмысленного спора.***
— Знаешь, я передумал выглядеть ноющей телкой, — усмехнулся Ваха, нервно растрепав волосы.
— Ты меня заинтриговал. Чтобы ты ныл — это нонсенс, — ответил, подкатившись к столу.
— Ладно, хр@н с ним, расскажи, как ты справился с доверием?
— К людям? — спросил, проглотив пищу.
— Нет, к животным! — раздражённо сказал Ваха.
Пожалуй, другу очень неловко говорить об этом, раз он так нервничает.
— У меня с этим не было проблем.
— Вот именно, ты как дурак всем верил, доверял. Никакой осторожности, чувства самосохранения, в конце концов.
— Давай сразу сделаем ставку на то, что меня усыновили замечательные люди, которых я имею честь называть родителями. Плюс, Владимир проявлял заботу в самом детдоме, да и не помню я жестокого отношения, кроме как от детей, поэтому, скорее всего, я даже не выделял это для себя.
— То есть, ты хочешь сказать, что если меня бы усыновили, то я бы верил людям больше?
— Смотря кто бы усыновил, случаи бывают разные, сам знаешь. Что касается веры, то, может, и к лучшему. Посмотри на мой пример с Владимиром — я ему верил, а он за моей спиной строил свои планы касательно моего будущего.
— Зато ты не выслушиваешь часовые выносы мозга на тему "Я хочу, чтобы ты мне доверял".
— Вика?
— Она самая… Требует от меня невозможного. Я и так сделал большой шаг, открыв для неё двери в свой дом.
— Ты справишься с этим, — усмехнулся.
— Не уверен. Она так давит, что мне кажется, легче открыть новый клуб и сутками пропадать там, чем отбиваться от разговоров.
— Ты преувеличиваешь. Тем более, нет ничего страшного в том, чтобы признаться в своих страхах любимому человеку.
— И это мне говоришь ты? — усмехнулся Ваха.
— Я не самый удачный пример, во всем, поэтому даже не смотри.
— Получается, детский дом прошел для тебя бесследно, — задумчиво сказал друг.
— Нет.
— Тогда чего боишься ты?
— Я не то что боюсь, я, скорее, нуждаюсь в любви, она мне необходима. Отсюда синдром отличника, правильного человека, который держит слово, и всё в таком духе. Мне казалось, что если я буду хорошим во всем, даже идеальным, то родители меня никогда не разлюбят, что Владимир меня усыновит, если мы вернемся воспоминаниями в дет дом, что мать прозреет и поймет, что я для неё дорог, что Кира будет меня обожать, если я буду носиться с ней, как с хрустальной куклой.
— Знаешь, а мне достался не самый отстойный страх, — усмехнулся Ваха. — Но то, что ты это заметил, уже обнадеживает.
— Это не я заметил, а Виталий Сергеевич, мой психолог.
— Хороший психолог, раз так быстро тебе открыл глаза. Может, дашь номерок? Я с ним тоже пообщаюсь.
— Если ты готов к откровенным разговорам, то дам.
— Насколько откровенным?
— Можно сказать так, что он вытаскивает душу и трясёт её у тебя перед глазами.
