Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
В эти первые месяцы я отчаянно и безутешно оплакивала мгновения, которые не случились, все то, чему уже никогда не суждено сбыться. Если за одним плечом у меня были воспоминания о прошлом: о нашем знакомстве, о нашей свадьбе, о нашем медовом месяце, то за другим – воспоминания о том, что еще не создано. Я имею в виду нашу совместную жизнь: детей, которые должны были у нас родиться, дома, где мы могли бы жить, места, куда поехали бы вместе. Я застряла между прошлым и будущим, и если первое было переполнено чувствами, то второе представлялось мне начисто их лишенным.
Я была раздавлена масштабом этого переворота и не могла понять, что мне дальше делать со своей жизнью; я металась, пытаясь найти хоть какое-то подобие мира внутри себя. Сидеть, вспоминая и оплакивая Джонатана, я не могла. У меня не получалось сосредоточиться на каком-то одном моменте, потому что этих моментов было много и каждый казался концом света. Мысли у меня путались, настроение скакало, и даже сейчас я не всегда могу точно восстановить в памяти все события того периода, потому это была не совсем я.
Но эти несколько недель играют в нашей истории очень важную роль. В каком-то смысле именно тогда все и началось.
В тот вечер, сразу же после того, как умер мой муж, я поехала в бывшую нашу с Марни квартиру в Воксхолле. И обнаружила в моей старой комнате чьи-то чужие вещи: грязную одежду, брошенную на стуле в углу, джинсы, явно мужские, и три рубашки на вешалках. Поэтому я забралась в постель Марни.
Мои растрескавшиеся губы были солеными на вкус. Горло пересохло, мозг пульсировал в черепе, в глазницах давило и стучало. Лицо у меня опухло от слез, кожу стянуло. Я смотрела в потолок, расчерченный причудливым узором, который создавал свет уличных фонарей, пробивающийся сквозь жалюзи, и отчаянно пыталась заставить себя не чувствовать, не думать, не шевелиться. Я старалась вообразить себя в другом месте, но идти мне было некуда, и некого было искать, и негде…
Проснулась я от голосов в коридоре за дверью. Потом в замке щелкнул ключ, и в прихожей послышались шаги и смех. Я немедленно узнала хихиканье Марни, но второй голос, более низкий, звучный, явно исходивший из глубины широкой груди, принадлежал мужчине.
Они направились в кухню. Я слышала, как они о чем-то негромко переговариваются за стеной.
Хлопнула входная дверь, потом в кухне заиграло радио. Я вошла туда и увидела Марни. Склонившись над картонной коробкой, она упаковывала в пузырчатую пленку бокалы для шампанского.
– Быстро ты, – произнесла она, распрямляясь, и обернулась. – Ой! Что ты тут делаешь? Что случилось? Эй! Что такое? Что стряслось?
Чарльз вернулся через полчаса.
– Я раздобыл еще коробок, – крикнул он из прихожей. – Целых шесть штук. Думаешь, этого хватит? Можно было взять больше, но я не был уверен, что это нужно, и к тому же… – Он как вкопанный остановился на пороге и произнес лишь: – О…
Мы с Марни, обнявшись, лежали на диване. Я не уверена, что смогла бы сказать тебе, где проходила граница между нашими телами. Моя голова покоилась на ее груди, ее рука обнимала меня за плечи, а ноги переплетались, точно щупальца.
Тогда я впервые его и увидела. Он был высокий, красивый и элегантный. У него были широкие плечи и тщательно отутюженная рубашка в бело-розовую полоску, заправленная в джинсы. Верхняя пуговица была не застегнута, и в вырезе ворота виднелись темные волосы. У него был волевой подбородок, точеный нос, а брови казались почти черными. В темно-каштановых волосах поблескивала первая седина.
– Одну минуточку, – прошептала Марни мне в волосы и выскользнула за дверь.
В коридоре послышались приглушенные голоса, потом входная дверь вновь хлопнула, и Марни вернулась.
Некоторое время я его не видела. Насколько помню, пару недель я не выходила из квартиры. Но Марни считала необходимым, чтобы я начала вставать, чтобы не лежала целыми днями в постели, на несвежем белье, потея, плача и растравляя себя, и в конце концов начала отправлять меня за всякой ерундой на улицу. То ей нужно было масло, чтобы испечь торт, то молоко к кукурузным хлопьям на завтрак, то блокнот из магазинчика на углу.
Через месяц я как-то раз вернулась из супермаркета и застала его на пороге квартиры. Он собирался уходить. На нем был костюм с фиолетовым шелковым галстуком.
– Добрый день, – произнес он, придерживая дверь. – Вы, должно быть, Джейн, да? Что ж, мне пора. Рад был познакомиться. И примите мои соболезнования, ну, в общем, по поводу того, что случилось.
Он аккуратно обошел меня и удалился по коридору.
Я успела ухватиться за дверную ручку за считаные секунды до того, как дверь захлопнулась.
После этого он начал появляться более регулярно, заскакивал по вечерам после работы, то занести что-нибудь, какую-нибудь посылку, которую доставили на его адрес, то что-то взять – его вещи были повсюду: джемперы, туфли, часы. Иногда он оставался на ночь. Марни как-то упомянула – примерно пару месяцев назад; думаю, тогда я еще жила в Ислингтоне, – что она с кем-то встречается. Но в то время Марни постоянно с кем-то встречалась. Она без конца ходила по свиданиям и писала мне сообщения про своих мужчин, в которых она мгновенно влюблялась без памяти и потом так же быстро остывала.
Но вскоре он уже проводил больше времени с нами, чем без нас, а однажды ночью я услышала, как они с Марни спорят яростным шепотом. Черт побери, возмущался он, у них есть новая квартира, и, когда она предлагала ему купить что-нибудь вместе, он не думал, что будет жить там один и что все это затянется так надолго, и вообще, как она видит себе дальнейшее развитие ситуации?
Тогда я впервые почувствовала к Чарльзу нечто иное, нежели безразличие.
До того я практически не обращала внимания на его присутствие. Разумеется, я замечала его в квартире, но по большому счету для меня не существовало ничего, кроме моего горя.
Но тот миг был поворотным, он все изменил. Он зажег внутри меня пламя. Внезапно я воспылала ненавистью, которая затмила мое горе. Гнев был чувством новым и восхитительным: я впервые за много месяцев почувствовала себя сильной и энергичной. Я не могла поверить, во-первых, что взрослый мужчина способен быть настолько бесчувственным. Во-вторых, что он ставит свой жизненный комфорт выше моего горя, выше факта гибели моего мужа. И наконец, что я все это время находилась для этого ужасного, отвратительного человека где-то на самой дальней периферии его существования и даже не подозревала этого.
Я полагала, что дальше все будет развиваться очень просто. Марни выскажет ему все то, о чем я думала: он ведет себя как себялюбивая, эгоистичная свинья, и, если его отношение ко мне не изменится, они никогда не смогут жить вместе, пусть зарубит себе это на носу, и вообще, как у него язык повернулся – он в своем уме? – требовать от нее поставить его на первое место, когда мы с ней дружим много лет – целую вечность! – он что, не понимает, что хочет невозможного?!
Я представила, как мы с ней вечером будем над этим смеяться. Мой гнев быстро улетучится, и вместе с тем буря, которую вся эта история подняла в моей душе, заставит меня встряхнуться. В конце концов приятно будет испытать что-нибудь, кроме опустошенности, печали и паники.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
