Переживаю от волнения, я не сказала тебе «привет».
Да, я ухожу…я ухожу, детка.
Весь мир — это мой дом.
Голос слегка подрагивает, но я изо всех сил стараюсь продолжать петь и не смотреть на зал. Глаза полузакрыты, а обе руки плотно сжимают микрофон. Песня очень странная, немного непонятная и, как будто бессвязная, если слушать её без привлечения сердца. Закончив второй куплет, перехожу к следующему:
Чувствую пустоту, даже заполняя её,
Я понимаю, что я одна, даже когда рядом люди,
Глаза прикрываю, ночи без сна
Скажи, не молчи, где же ты?
Я пою о том, как мне одиноко. Обращаюсь к тому, кто поймет меня, к тому, к кому я смогу возвращаться, когда мне плохо. Правда, понимают ли это те, кто сидит в зале, прямо напротив меня? Они ведь так близко, мне стоит только руку протянуть…
Может мой дом там, где ты?
С тобой я чувствую себя счастливой,
Ты — мой дом. Свет не гаси, пусть горит.
Я чувствую себя прекрасно, даже в тишине,
Любое место будет моим домом, если рядом ты.
Глаза сами собой начинают слезиться. Ведь сама по себе, эта песня о любви к девушке. В ней поется о том, что любое место может стать домом, если рядом с тобой твой любимый человек. Так странно, я всегда любила эту песню. Думала в моменты её прослушивания о всякой ерунде, но сейчас…почему-то я думаю об отце. И Дине. И на душе сразу становится тепло. А тем временем, я перехожу к припеву, который должен быть на английском:
Your love your love your love, I miss that
Your love your love your love, I want that
Your touch your touch your touch, I need that
La la la la la la la la la I love it
А потом случается то, чего я даже не предполагала. Я думала, что все неудачи на сегодня закончились, но нет. С завершением припева — в зале снова гаснет свет, вот только, кажется, что это не касается запланированных действий. Гаснет не только свет, аппаратура тоже выключается и из колонок уже не звучит мелодия, а микрофон не разносит мой голос на весь зал. Я растеряна. Мне буквально хочется плакать! Да как же так? Хоть в этом мне должно было повезти, даже по закону подлости.
Я оглядываюсь по сторонам, но ничего не вижу из-за кромешной тьмы. Местами загораются экраны мобильных телефонов и поднимается рокот негодующей толпы. Моё выступление не может так закончиться! Набираю в легкие побольше воздуха:
Я всегда думаю только о тебе,
Ты знаешь меня лучше всех,
Я всегда улыбаюсь для тебя,
Помоги мне, где же ты?
Может мой дом там, где ты?*
Продолжаю петь, хоть легкие и начинают гореть от непривычного напряжения, но я не обращаю на это внимание. Лучше охрипнуть потом, чем вот так облажаться из-за собственных страхов. Пока я пою первые строки, в зале постепенно умолкают люди и гаснут экраны телефонов. Верно, снимать уже нечего, а разглядеть всё равно не получится. Кто-то начинает неловко подпевать, когда я перехожу к припеву. Это всё больше и больше начинает напоминать мне концерт какой-то знаменитости, которой подпевает зал, но мне это даже нравится. Впервые мне так хорошо в стенах университета. Я не танцую, ведь моя нога болит, но так ли это важно, если моё пение вызвало такую реакцию и поддержку зала?
Уже не важно, выиграю я следующий этап или нет, в универ я больше не вернусь изгоем. После конкурса — я буду звездой. Ха!
40
Со сцены я буквально сбегаю после того, как попрощалась со всеми и пожелала хорошего дня. За кулисами со светом всё более или менее в порядке. Я протискиваюсь сквозь толпу участниц и их помощников, которые чего-то хотят от меня. Лишь позже я понимаю, что они поздравляют меня и выражают восхищение моим голосом, незаслуженно, как я думаю. Но всё это потом, а сейчас — мне срочно нужно увидеть Дину, которая, как обычно, отругает меня за волнение и скажет, что я молодец.
Дина ждёт меня в самом конце толпы, нетерпеливо переступая с ноги на ногу и вытягивая шею, чтобы найти меня. Подаю знак рукой, чтобы она увидела меня и она видит. Глубоко выдыхаю и иду в утешающие объятия.
— Афигеть! — вскрикивает она, — Ты сама себя превзошла! Это было супер! Молодец, что не перестала петь.
Я зарываюсь носом в её волосы и мычу что-то неопределенное.
— Эй, ты чего? Опять киснешь?
Активно киваю головой, не отрываясь от её плеча.
— Отставить волнение! — командует она, отстраняя меня от себя, — Ты вышла и всех покорила! А теперь нам нужно переодеться, пока техники восстанавливают аппаратуру.
— А что с ней случилось?
— Да кто его знает?
Дина ведет меня обратно, к нашей импровизированной гримерной, стоя справа от меня, чтобы я не сильно опиралась на больную ногу. Кстати говоря, на сцене я о ней почти не вспоминала, только за кулисами поняла, что из-за долгого стояния и опоры, она у меня жутко разболелась.
Я снова села на стул и стянула с себя кеды, прикладывая к ноге бутылку с прохладной водой. Да-да, вроде как вредно, но сейчас она просто горит.
— Так больно? — обеспокоенно спрашивает Дина.
— Сойдёт, — не очень хочется, чтобы и она думала, что я вся такая несамостоятельная и ною из-за любой болячки, — Сейчас будет показ в платьях?
— Да.
Дина тут же выуживает из чехла платье, которое было специально заготовлено для того дня. И туфли достает из сумки. Туфли… Ладно, попробую, не умру же. Принимаю из её рук туфли и обуваюсь. Пока ноги в подвешенном состоянии — вполне можно стоять, вот только стоит им коснуться земли — словно тысячи раскаленных игл вонзаются в мою лодыжку и я вынуждена сесть.
— Ничего не выйдет, — констатирую я.
— Эй, не кисни. Давай обратно в кеды тогда.
Вот только моё платье никак с кедами не вязалось. Легкое, воздушное, нежного зеленоватого оттенка с летящим подолом. С ним надо носить туфли и блистать, словно ты — настоящая королева. Кроссовки или кеды сделают только хуже и не важно, что у меня повреждена нога.
— Ты же не бросишь всё сейчас? — спрашивает Дина, заглядывая в глаза.
Очень хочется. Я уже показала себя очень хорошо, так что мне ещё нужно? Пусть Катя носит этот глупый титул, в конце концов, он ничего не значит. У меня уже хорошая успеваемость, есть подруга, пара знакомых, да и репутация более или менее восстановлена, а после конкурса — и вовсе взлетит. Может всё так и оставить?
Я слышу трель будильника на телефоне и тянусь за сумкой. Когда это я успела поставить будильник? И почему на это время? Оказывается, я ошиблась. Это был не будильник, а звонок. Звонок от отца. Сглатываю ком в горле и принимаю вызов.
