Убрав со стола журналы о хард-роке, наклейки «Вечность готична» и «Дум-метал выше музыки», Сэмюел взял лист бумаги и ручку. Пора приступать к работе.
Что он знает о Владе Цепеше? Что этот средневековый правитель был не из тех, кого с радостью пригласишь домой на выходные… В его оправдание нужно заметить, что детство у Влада выдалось непростое. Мотался между Валахией, Трансильванией и двором турецкого правителя, где его держали в неволе. В Средние века это было распространенной практикой: побежденный враг отдавал победителю своих сыновей. Отец Влада, правитель валахской провинции, большую часть жизни провел в сражениях, пока в конце концов его не убили венгры. Стал жертвой неудачного географического положения: его страна стояла на стыке христианских земель и мусульманского мира и на перекрестке всех торговых путей, соединявших Европу и Азию. Идеальное место для всяких заварушек.
Влад заставил громко говорить о себе в 1456 году, когда в результате дерзкого переворота захватил власть в Валахии. Ему было тогда двадцать семь или двадцать восемь. К несчастью, очень скоро ему пришлось поумерить свой пыл — всё из-за того же злополучного географического положения. Влад заметил, что в бутерброде между турками и венграми Валахия играет роль лакомого куска копченой говядины, на которую все поглядывают с вожделением. Пришлось и ему тоже начать воевать, ведь он был не намерен отдаваться на съедение соседям с их бешеным аппетитом.
И началось… Чтобы стать совершенно несъедобным, Влад учредил в стране политику террора, беспощадно отправляя на казнь всех — мужчин, женщин, детей, — кто мог в той или иной степени (в большинстве случаев — крайне незначительной) представлять угрозу для государства. С тех пор хроники его эпохи полны кровавых подробностей о том, как господарь Валахии убивал родственников, монахов, советников, солдат, турок, венгров, жителей городов, жителей деревень…
И главное, методы у Влада были ужасно зверские. Воры у него варились в огромных котлах, мятежников жгли на кострах, заключенным скармливали раков, которым перед этим отдавали на съедение мозг родных и близких этих самых заключенных, ну и всё такое прочее…
Но его фирменным методом, если так можно выразиться, было сажание на кол. Собственно, из-за этого его и прозвали Цепеш, что в переводе с румынского означает «Колосажатель». Ничто не доставляло ему большей радости, чем строить заборы из острых кольев (говорят, он втыкал их в землю тысячами) и насаживать на них всех без разбору, независимо от возраста и пола. Даже если свидетельства о жестокости Дракулы были преувеличением, всё равно не оставалось сомнений в том, что тюремщик Аллану Фолкнеру достался на редкость кровожадный…
Раздался стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, в комнату вошла Алисия. Она потрясающе выглядела: в платье для тенниса, успевшая загореть под июньским солнцем, с собранными в удобный хвост светлыми волосами. Но при этом — с нахмуренным лицом, словно что-то пошло не так, как ей хочется. Она мрачно посмотрела на Сэмюела и уселась на постель брата, притянув к себе колени и сердито уткнув в них подбородок. Сэмюел начал сбивчиво извиняться:
— Я… я тут… прости, пожалуйста… конечно, сначала надо было спросить твоего мнения. Когда я заходил на днях, я совсем не собирался тут устраиваться, честное слово. Просто у нас дома сейчас дела идут не очень, и…
Она махнула рукой, будто просила замолчать и не обращать на нее внимания. Сэмюел чувствовал себя неловко. Он прекрасно понимал, что поступил необдуманно, навязав ей свое присутствие, но как же она была прекрасна! Фея, королева эльфов, которая попала в темницу, а он, несчастное насекомое, этому рад, потому что, несмотря на стыд, счастлив ее видеть. Кошмар! Сэм замер, раздираемый противоречивыми чувствами, и, поскольку Алисия продолжала молчать, сделал вид, будто вернулся к работе. Слова танцевали перед глазами и не складывались в целую фразу, сердце билось так сильно, что пришлось сжать руки перед грудью, чтобы оно не вылетело наружу, но всё это была ерунда — ведь в двух метрах от него сидела Алисия.
Наконец, когда прошло, кажется, не меньше получаса, она решила заговорить:
— Мама говорит, Аллан исчез, это правда?
Голос ее звучал не слишком дружелюбно.
— От него уже две недели нет вестей, да. Но, обещаю, я здесь всего на два-три дня, пока…
— Я сержусь не из-за этого, — перебила она. — Мы с Джерри поссорились.
— А… Понятно… Жалко.
— Ничего тебе не жалко! Я из-за тебя с ним и поссорилась! Услышала, как он звонит Монку и как они договариваются тебя избить, если ты попытаешься снова со мной увидеться.
Пэкстон и Монк, какие дедушки — такие и внуки!
— Им не терпится отомстить после турнира по дзюдо… — осторожно проговорил Сэм.
— Дзюдо тут ни при чём, — огрызнулась Алисия. — Дело во мне! Он требовал, чтобы я поклялась, что между нами ничего нет, и в итоге я разозлилась.
— Ну и правильно сделала. Если он тебе не доверяет, значит, не достоин тебя.
— Я не знаю, достоин он меня или нет, но если ты попадешься ему на глаза…
— Алисия, я не боюсь Джерри, — заверил ее Сэм. — Ни на татами, ни где-нибудь еще… И если он тебя обидит, будет иметь дело со мной.
Слова вырвались у Сэма сами собой, он даже не успел подумать. Но вообще-то это была правда… И Алисия, похоже, оценила его искренний порыв — стала помягче. Она спрыгнула с кровати и подошла к столу — посмотреть книги Сэма.
— Уроки делаешь? У вас что, каникулы еще не начались?
— Вообще-то начались, но у нас с учителем истории уговор. Я в этом году не очень хорошо писал контрольные, поэтому теперь должен сдать ему работу по Средним векам. Я выбрал Влада Цепеша… Ну, Дракулу.
— Ты должен сделать работу на тему Дракулы? Какой у вас странный историк!
С первого этажа донесся голос миссис Тоддс, избавив Сэма от необходимости отвечать:
— Дети! К столу!
Большую часть вечера они провели вместе: слушали музыку, вспоминали детство. Алисия по-прежнему вела себя сдержанно и не упускала случая похвастаться многочисленными достоинствами Джерри (не упоминая, впрочем, его нездоровой ревности), но Сэм всё равно был на седьмом небе от счастья… Он даже и не помнил, когда в последний раз чувствовал себя так хорошо.
На следующее утро, пока Алисия еще спала, он вернулся к исследованию личности Дракулы. Как большинство кровавых тиранов, Влад Цепеш плохо кончил. После шести лет жестокого правления турецкое войско вынудило его бежать в Венгрию, где Дракула попал в тюрьму, но и это, говорят, не помешало ему продолжать вершить жестокие казни: в застенках он насаживал на маленькие деревянные палочки мышей (и если это правда, то речь тут, видимо, идет о каком-то серьезном психическом нарушении). После освобождения из тюрьмы он долго оставался в ссылке в Венгрии, и, когда в результате замысловатых интриг приготовился снова захватить Валахию, один из его людей коварно напал на Влада сзади и отрубил ему голову. Бывшие подданные отчего-то не вышли на улицы, чтобы дружно оплакивать безвременно погибшего правителя.
