– И хотелось бы добавить, что это произошло в самый нужный момент, госпожа Коул. Учитывая политическую нестабильность из-за гражданской войны в Оортоко, наше правительство считает торговое соглашение с Кеконом одним из главных способов обеспечить спокойствие в этом регионе.
Шаэ вежливо, но твердо улыбнулась.
– Посол, здесь, на Кеконе, к человеку, который носит нефрит, принято обращаться с приставкой «цзен». Называйте меня Коул-цзен или просто Шелест. Для вас, вероятно, это звучит странно, но в моей культуре очень много значит.
Мендофф вспыхнул и смутился, но Шаэ продолжила как ни в чем не бывало:
– Полагаю, возобновление экспорта нефрита представляет для вас значительный интерес. – Она повернулась к полковнику Дейлеру: – К тому же эксперты утверждают, что конфликт в Оортоко может перерасти в первую нефритовую войну современности.
У полковника Дейлера было квадратное лицо, самоуверенный изгиб бровей и выправка кадрового военного, который побывал в десятке стран и видел всю грязь, какую только можно. Он окинул Шаэ оценивающим взглядом, так что она слегка смутилась. Она подозревала, что сейчас полковник мысленно листает ее досье, сравнивая ее лицо с давними фотографиями, когда она работала информатором эспенской разведки. Тогда ей было двадцать два, она была подругой офицера эспенского ВМФ и избалованной внучкой знаменитого героя войны Коула Сенингтуна. Возможно, сейчас полковник гадает, каким образом через семь лет она превратилась в одну из самых влиятельных фигур в политике и бизнесе Кекона.
– Наша цель в Оортоко – обеспечить поддержку шотарского правительства. – В голосе Дейлера слышался сильный северный акцент, который Шаэ научилась узнавать во время учебы в Виндтоне. – По его просьбе мы разворачиваем войска.
– Вы отправили флот в Западно-Тунское море, как только начали подозревать, что мятежников в Оортоко снабжает Югутан, – указала Шаэ.
– Политика Эспении – отражать любую агрессию Югутана, и совершенно очевидно, что восстание в Оортоко – это средство для Югутана расширить территорию. – Дейлер подозрительно оглядел блюдо с кальмарами и потянулся к свинине. – Премьер и секретарь Военного департамента заявили, что мы, безусловно, будем защищать суверенитет наших союзников. – Он пристально посмотрел на Шаэ. – И Кекона, конечно же.
Шаэ сделала знак официанту снова наполнить чашечки с хоцзи. Посол выпил первую порцию, а полковник – нет. Шаэ лишь пригубила.
– Сожалею, но должна сказать, что многие кеконцы не считают быстрое расширение базы на острове Эуман и в окружающих его водах действиями союзника.
– Я имел долгую беседу с канцлером Соном Томаро, – сказал посол Мендофф, сумев одновременно выразить негодование предположением Шаэ и остаться в рамках гладкого дипломатического тона. – Я заверил его и Королевский совет, что увеличение нашего военного присутствия на Кеконе необходимо, и мы надеемся, что это временная мера в обоюдных интересах.
– Ваши интересы – это нефрит, – уточнила Шаэ и положила суповую ложку. – Мы все смотрим новости, посол. Истории о спецоперациях эспенских отрядов с кеконским нефритом… Это беспокоит людей. Не забывайте, что моя страна имеет долгую историю отношений с иностранцами, которые пытались вторгнуться и оккупировать остров. Откуда мы знаем, что эспенские союзники поведут себя по-другому? Если вам понадобится, почему бы вам не использовать военную мощь и солдат с нефритом, чтобы захватить наши рудники и контроль над страной?
Шаэ развела руками, словно озвучила нелепые страхи, но она не сомневалась, что Мендофф и Дейлер уже говорили об этом со своим начальством. Если бы Равнинные не наладили постоянный поток нефрита в Адамонт во время закрытия рудников или если бы добыча не возобновилась, эспенцы и впрямь могли бы предпринять силовые действия.
– Не обижайтесь, я лишь сообщаю вам о настроениях кеконцев. Мы всегда настороже, опасаясь кражи.
– Похоже, вы уже в курсе нашей просьбы к Королевскому совету, – проворчал Мендофф. – В этой стране ничто не ускользает от внимания кланов.
– Просьба о таком значительном увеличении поставок нефрита сразу после возобновления добычи, когда вы стягиваете армию на нашу территорию, вряд ли встретит понимание у кого-либо на Кеконе. На Королевский совет и так уже серьезно давят, чтобы он снизил экспорт нефрита и тем самым предотвратил войну в Оортоко.
– В Шотаре кризис, – напирал посол, подавшись вперед, – а Югутан явно представляет угрозу для всех нас. Кекон важен не только как единственный в мире источник биоэнергетического нефрита, но и из-за своего стратегического положения в Западно-Тунском море. Нам нужна полная поддержка от вашей страны.
– Дополнительного нефрита вы не получите, – отрезала Шаэ. – Ни члены Королевского совета, ни представители кланов в совете директоров Кеконского Нефритового Альянса не согласятся отдать запасы страны для войны за рубежом.
Посол Мендофф откинулся назад и нахмурился.
– Простите, госпожа Коул-цзен, но вы не выступаете от имени кеконского правительства.
– Это верно. Вам придется подождать официального ответа. Он будет таким же, как и неофициальный, который вы сейчас услышали. У кеконцев есть поговорка: «Золоту и нефриту вместе не бывать». Те из нас, кто носит нефрит, не занимают политических постов, но вы просите не золото, вы просите нефрит. А в этом последнее слово за кланами.
Шаэ надеялась, что ее собеседники уловили намек: пусть Кекон и маленький остров с крохотной армией, но любая попытка силой захватить страну приведет к противоборству с кланами Зеленых костей, которые контролируют города и все важнейшие отрасли экономики и насчитывают в своих рядах тысячи тренированных бойцов, а каждый из них носит больше нефрита, чем несколько солдат из элитного эспенского подразделения, вместе взятые.
– Позвольте объяснить, – сказала Шелест, – чтобы вы передали своему начальству. Не то чтобы мы были против вашей стычки с Югутаном. Но на Кеконе верят, что нефрит – божественный дар небес. Человек должен годами тренироваться с самого детства, прежде чем его наденет, и по священной традиции его используют только для защиты. Конечно, мы осознаем, что мир стал открытым и мы больше не единственные владельцы нефрита, но все же нефрит стоит в центре нашего национального самосознания. В Оортоко большая кеконская диаспора, ее, как и других гражданских, втянут в этот конфликт. Мы не хотим, чтобы нефрит стал оружием для иностранцев, чтобы его использовали против этнических кеконцев.
– Вы утверждаете, что использование нефрита военными в вооруженном столкновении каким-то образом нанесет урон репутации Кекона? – скептически поинтересовался Мендофф. – Споры между кланами привели к тому, что носящие нефрит люди убивали друг друга саблями на улицах Жанлуна. Где же логика в ваших доводах?
Шаэ ответила спокойно, но с холодными нотками в голосе:
– Это совершенно другое. Если вы не видите разницу, то, вероятно, потому, что вы не кеконец.
Эспенцы явно рассердились. Официант унес пустые тарелки, Мендофф и Дейлер бросили сочувственный взгляд на людей позади Шаэ, которые ничего не ели и не пили во время ужина. Переводчик, младший Барышник клана, невольно посмотрел на остатки голодными глазами. Вун заранее побеспокоился набить желудок, так что и не взглянул на еду.
