— Привяжите ее, — приказал герцог.
— Пустите! — закричала я.
В ответ грубо толкнули на камень, я больно ударилась спиной и затылком — это дало им возможность легко скрутить мои руки и ноги, и теперь я лежала, распятая звездой — не самая скромная поза. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой беспомощной. Стыд и обида хлынула из меня жгучими слезами.
Горячие волны от огня прокатывались по моему телу, я не чувствовала ткани на себе, она будто испепелилась, открывая наготу. А потом загрохотали у стены барабаны, отбивая ритм вместе с моим дергающимся в спазме сердцем. Все десять служителей встали вокруг алтаря, в прорезях масок только хищный блеск глаз, похотливый — таким смотрел на меня Джерт. Я запрокинула голову, выискивая баронессу, и не ошиблась — она стоял у моей головы, держа в руках серебряную чашу. Но эти мужчины… нисколько не сомневалась, что со мной сделают то же самое, что только что сотворили с Диар.
— Значит, кровь на твоем теле его — Сайма? — прошипела я сквозь зубы.
Баронесса молчала, только на миг подняла голову, смотря на герцога.
Я рванула руками, ко жесткая веревка только больнее врезалась в запястья, продирая кожу. Звуки барабана усилились, а потом вдруг каменная плита подо мной пришла в движение, издавая противный скрежет, я приподняла голову и озиралась, не понимая, что происходит. Алтарь не сделал круг и остановился. Мужчина, что стоял у моих ног, шагнул ко мне, а потом, вдруг с легкостью барса запрыгнул прямо на алтарь. Мощный, как из гранита, такому только крутить ветреную мельницу. Меня затрясло, когда он одним резким движение сорвал с себя одежду, оставшись абсолютно нагим, показывая свою возбужденную плоть, я зажмурилась, и ком тошноты подкатил к самому горлу. Открыла глаза, когда ощутила огненные ладони на своих бедрах, что задирали мне подол платья — он стоял на одном колене, оглядывая всю меня. Собрав полы ткани, раскроил его на две части до самой груди.
***
Я сжал пальцы, загребая влажную землю и щебень, адская боль раскроила надвое череп, едва не заставив взвыть. Коснулся тыльной стороной ладони лба и тут же скривился от жжения и рези — хорошенько приложился. Паскуда. Кровь все еще текла из раны, заливая скулу и шею, ворот лип к груди и холодил кожу. Кем бы этот ублюдок ни был, он явно желал мне мучительной смерти, чтобы я скончался от потери крови. И что-то подсказывало мне, что им был Хорас, будь он неладен!
Я разлепил глаза, но передо мной одна чернота. Собрав силы, развернулся, опрокидываясь на спину, оглядывая клочок неба.
— Превосходно, — выдохнул тяжело — для меня не нашли лучшего места, как яма.
Вопросы вспыхивали вместе с приливом сил: как долго я в отключке и далеко ли меня оттащили от храма? Шорох наверху заставил меня не двигаться, а следом показался силуэт, чуть покачивающийся — мужчина, будто перебравший ликера или еще чего покрепче.
— Айелий…
— Виконт? — узнал голос Сайма, подскочил, да только тут же чуть не рухнул обратно на сырое земляное дно. Что он тут делает, разве не должен сейчас быть у Речного? Или он уже вернулся? — Что случилось? — ухватившись за коренья и сапогами нащупывая выступы, все же попытался выбраться, хоть в глазах страшно темнело, и заливала голову багряная густая пелена.
Друг подхватил меня за руку и потянул из ямы, сам едва не падая с ног.
— Ты ранен? — увидел я запачканную кровью рубашку друга.
— Да. Диар. Она предала. Я пытался ее скрутить, а она нож под ребра. Так, зацепила просто, ничего серьезного.
Я будто оглох, только невыносимая болезненная пульсация в голове и груди, которая сокрушала все мои внутренности и душу. Стерва.
— А Урана? — я схватил его за камзол, вглядываясь в изрядно побелевшее лицо.
— Где она?
— В храме. Я сразу отправился в гостиный дворец и видел, как этот выродок Хорас тащил тебя в лес.
— Проклятье, — в меня будто гарпун вонзили, выдирая ребра вместе с внутренностями, такая ярость застелила душу.
— Будь осторожен, они все вооружены, — услышал я в спину, потому что уже бежал со всех ног через чащу. Что ж, если Арас позволил себе вести нечестную борьбу, то и я откину прочь свою добродетель, хоть перевоплощаться без позволения знака я не мог, но теперь плевать.
Лес проносился сплошным черными месивом, а я ощущал, как тело наполняется жаром, он становился жидки и густел, отяжеляя ноги и руки, а воздух плотнеть вокруг меня. Я выбежал к Речной, видя впереди пропасть — скальный берег. Все мышцы и легкие горели, как раскаленная сталь, и голова лопалась от ушиба, но это меня больше не волновало. Набрав в грудь воздух, я сорвался с обрыва в пропасть. Воздух мгновенно забил легкие, завихрился, оплетая тело, высушивая кровь, а тело принимало формы моей второй ипостаси…
***
Грубые губы и руки шарили по моему телу, больно сминая, щипая, подчиняя, и когда я пыталась укусить — потому что, кроме зубов, ничем больше не могла защититься — тут же получала пощечины или болезненные шлепки. А мои крики заглушали губы насильника, что накрывали мне рот, заполняя языком. Щеки горели, как и тело в тех местах, где меня терзали чужие пальцы. И самое прискорбное — все вокруг стояли и смотрели, смотрели жадно, похотливо.
На грудь мне полилось что-то густое, тягучее — Диар вылила все содержимое чаши. По сухому запаху я поняла, что это масло. Этот громила вновь навалился на меня, растирая размашисто его по груди и животу, я чувствовала его каменную плоть, упирающуюся в мое бедро. Я мазнула взглядом по лицам в масках, выискивая золотую — герцог находился чуть поодаль, восседая на таком же, как и алтарь, каменном троне, наблюдая за происходящим. Я всхлипнула, когда каратель сжал мне челюсти, вынуждая повернуться к нему, толкаясь в меня. Слезы все же хлынули из моих глаз, но их под маской не было видно.
Грохот двери и громкий возглас заставил насильника прерваться.
— Ваше сиятельство… — он не договорил, потому что в следующий миг что-то грохнулась на купол, сотрясая стены.
Арас Дитмар всколыхнулся со своего места.
— Стрелков, живо!
Короткий приказ пронизал все мое естество до самого нутра. Я ощутила легкость и смогла вдохнуть полной грудью — мужчина перекатился на край алтаря, хватаясь за железные, как оказалось, колья, которыми был огорожен очаг. Остальные разбежались к стенам, задирая головы к своду храма. На миг — а казалось на вечность — повисла тишина. Диар взвизгнула и выронила чашу, она гулко ударилась о каменный пол, когда в потолочном отверстии мелькнула тень, взбившая вихрем огонь.
— Развяжи! — крикнула баронессе.
Я не знаю, что на нее повлияло, но Диар бросилась развязывать веревки. Следующий удар раскрошил камень, и пыль посыпалась вокруг огня, забивая дыхание. Когда мои руки стали свободными, я торопливо сдернула ледяными пальцами путы на ногах и соскочила с алтаря. Платье мое уже было никуда не годное, но сейчас меня не это волновало, а волновала мощная сила, что пыталась пробиться в зал.
