- Хорошо. Пусть он первый. Но я тогда буду просыпаться медленно. Чтобы не ждать.
Я вернулась в спальню, шлепнулась обратно на кровать и подремала немного, дожидаясь своей очереди в места общего пользования. Мда, а как, интересно, люди жили в коммуналках по двадцать комнат?
Марта, похоже, поспала еще в туалете, потом в ванной. Я быстро почистила зубы и заглянула к ней. Она в задумчивости стояла перед шкафом, размышляя, что выбрать.
- Надеюсь, одеваешься ты сама? – ехидно поинтересовалась я.
- Сама! – возмутилась она.
Алеш на кухне готовил завтрак. Я провела ладонью по его спине и села за стол.
- Знаешь, это был промах. Надо было все вчера обсудить. Ваш утренний распорядок. Вплоть до очереди в туалет. Одно дело, когда люди вместе устанавливают его с нуля. А мне надо вписаться в ваш. На самом деле это не так-то просто, как кажется. Утро – это ритуал.
- Ты права, - кивнул Алеш, переворачивая на сковороде омлет. – Кстати, Рада купила для тебя овсяные хлопья. Если не то, купишь сама, какие надо. Орехи и семечки тоже.
Хлопья, разумеется, оказались совсем не те, но это не имело значения. Мне приятно было уже одно то, что он запомнил. Наконец пришла Марта – одетая, но растрепанная, держа в руках щетку для волос.
- Анна, ты говорила, что умеешь косички, - умоляюще сказала она, покосившись на Алеша.
- Пойдем, - вздохнула я. – Не стоит это делать на кухне. Как-то не хочется есть завтрак с твоими волосами.
Я немножко обломала ее уже второй раз за утро, но она восприняла это спокойно. Во всяком случае, ничем не показала, что недовольна. Это был хороший знак, но обольщаться не стоило. Я быстро заплела ей косу, и мы вернулись на кухню. И тут Марта взяла реванш.
- Анна, а можно ты будешь отвозить меня в школу? – спросила она, ковыряя омлет.
- До твоей школы пешком двадцать минут. Почему бы не пройтись? – поинтересовалась я.
Она посмотрела на меня с таким возмущением, что я с трудом удержалась от смеха. Ах ты, маленький поросенок! Как же ты будешь в школу пешком ходить? Что одноклассники скажут?
- Во-первых, папа не даст мне свою машину. Во-вторых, я никогда не ездила на машине по Праге. В смысле, за рулем.
- Почему не даст?
- Потому что Анна не очень хорошо водит, - ответил Алеш, размешивая сахар в чашке. – А если я буду ее учить, боюсь, она раздумает выходить за меня замуж.
- Почему? - Марта уставилась на него с таким ужасом, что мне стало не по себе.
Придурок, она же все принимает всерьез!
Я от души пнула его под столом и поспешила исправить ситуацию, срочно вызвав огонь на себя:
- Потому что после автошколы все ездят еще не очень хорошо. А мужья сильно волнуются, когда сами учат жен ездить. Боятся за них, нервничают и ругаются. Когда мой бывший муж учил меня водить машину, мы с ним чуть не развелись.
- Анна, ты уже была замужем?! – она едва не выронила глаза на тарелку.
- Марта, ешь, сейчас Рада приедет.
Но та, не обращая на Алеша никакого внимания, продолжала таращиться на меня.
- Да, была, - кивнула я.
- Он умер? Твой муж?
- Нет, вполне так жив. И даже собирается жениться снова.
- А почему вы развелись?
Алеш, насмешливо сдвинув брови, слушал, как я выворачиваюсь.
- Наверно, потому что разлюбили друг друга.
- А с папой вы друг друга не разлюбите?
- Надеюсь, что нет.
Это напоминало пинг-понг. Но раз свернула на скользкую дорожку, надо было держаться.
- А… а почему у вас не было детей?
Вот это уже был фол. Потому что объяснить в двух словах семилетнему ребенку подобные вещи… я не знала, как. Но спас скрежет ключа в замке. Забыв о своем вопросе, Марта залпом допила сок и побежала в комнату за рюкзаком. Алеш кивнул в сторону прихожей.
Мы вышли, поздоровались с Радой, которая, на раздеваясь, ждала Марту.
- Рада, мне сегодня надо в офис, но я вас дождусь, - сказал Алеш. – Поговорим втроем, а потом вы уже с пани Анной сами разберетесь.
Когда Рада с Мартой ушли, мы обнялись и расхохотались.
- Прости, Анна, - Алеш пробрался руками под мой халат. – Я, конечно, глупость сказал, но так забавно было смотреть, как ты с ней сражаешься. Ладно, убери посуду, пожалуйста, а я пойду душ приму.
- Может, мне с тобой? – я потерлась носом о его подбородок.
- Ты же знаешь, я всегда рад, - вздохнул он. – Но Рада через полчаса вернется, не хочется ее смущать.
- Кстати, спасибо, что не бросаешь меня ей на растерзание.
- Но нам же надо решить хозяйственные вопросы, - не принял шутку Алеш. – Конечно, вместе. Я вернусь к обеду, потом мы поедем к судебному переводчику, отдадим твои документы. И, кстати, надо действительно подумать насчет машины и инструктора для тебя. Я знаю одного хорошего, но он страшно ругается.
Ответить я не успела – он уже ушел в ванную. Когда я прибралась на кухне и заглянула к нему, Алеш брился перед зеркалом с полотенцем вокруг бедер.
- Ужас, - сказала я, обняв его. – Я не могу на тебя спокойно смотреть. Потому что все время тебя хочу.
- Ужас был бы, если б не хотела, - возразил он и мазнул пеной мне по носу.
Рада вернулась, когда я поправляла Алешу узел галстука. Мы втроем сели на кухне, и он кратенько все разложил по полочкам: хозяйка теперь здесь я, и все вопросы Раде надо решать со мной. Кроме финансовых.
- После свадьбы мы разберемся с нашими банковскими делами, и тогда, дамы, надеюсь, вы полностью избавите меня от хозяйственных проблем.
Еще он попросил Раду рассказать мне все, что я должна была знать касательно дома, а меня – не стесняться и спрашивать.
- Надеюсь, вы подружитесь, - сказал Алеш напоследок, поцеловал меня и ушел.
Я почувствовала себя так же, как сначала с Мартой. Рада наверняка ждала от меня каких-то слов, а я сидела и тупо не знала, с чего начать разговор. И не придумала ничего лучше, чем предложить ей выпить кофе. Прямо как в рекламном ролике. Но это сработало.
Рада сварила кофе, разлила по чашкам, и мы потихоньку разговорились. Она рассказала, что работала еще у Новака-старшего, а потом досталась Алешу, можно сказать, по наследству. Я подумала, что, возможно, смогу что-что узнать от нее о Милене и их жизни с Алешем и Мартой в последние два года. Но сначала надо было найти общий язык.
Как выяснилось, Рада приходила каждый день по будням, отвозила Марту в школу и забирала, водила ее на танцы. Убирала, ходила по магазинам, готовила, стирала – в общем, хозяйство полностью лежало на ней. Мне трудно было сказать, довольна ли я таким раскладом или нет, поскольку привыкла всегда все делать сама. Но, кажется, меня никто и не спрашивал. Это был сложившийся порядок вещей, к которому все привыкли.
