Книга Слишком верная жена - Наталия Антонова

На следующий день под вечер в доме Мирославы появился Шура.

— Ну что, скучали? — спросил он, потирая руки.

— Очень, — ответила Мирослава, не отрывая взгляда от книги, которую читала.

Сидевший в плетеном кресле Дон зевнул и потянулся. Морис пожал Шуре руку и, даже не спрашивая, хочет ли тот есть, отправился на кухню подогревать в духовке жаркое.

Мирослава закрыла книгу, выбралась из объятий уютного кресла и спросила:

— Шура, ты любишь винегрет?

— Ты же знаешь, что нет! — возмутился он.

— А у нас сегодня на ужин винегрет.

— Ничего подобного! — парировал он, — я же чую, с кухни мясом пахнет.

— Жаркое получит только тот, кто сначала съест винегрет!

— И он тоже? — Шура покосился на Дона.

— Он кот.

— А я, выходит, хуже кота?! — возмутился Наполеонов.

— Это однозначно, — улыбнулась Мирослава.

— Ну, ты даешь!

— А ты знаешь, что сказал по этому поводу Марк Твен?

— И что же он такого сказал?

— «Если бы можно было скрестить человека с кошкой, то это улучшило бы человека, но ухудшило бы кошку».

Шура сердито фыркнул.

— Не ссорьтесь, — проговорил появившийся Морис, — идемте ужинать.

Косясь недовольным взглядом на хозяев, Шура все-таки одолел тарелку винегрета. Его мама Софья Марковна тоже всегда твердила, что винегрет есть полезно. Что может быть полезного в вареных овощах, Шура не понимал. От настойчивых увещеваний матери он чаще всего отмахивался. Но с Мирославой этот номер не проходил.

И Наполеонову оставалось только искренне завидовать коту, который в силу своей природы был освобожден от поедания полезного блюда.

Зато жаркое Шура обожал. Он с удовольствием съел мясо, положенное ему на тарелку, и тут же попросил добавки, которую и получил из щедрых рук Мориса. Уплетая вторую порцию, Наполеонов гордо игнорировал насмешливый взгляд подруги детства.

На десерт был яблочный штрудель с изюмом, сверху посыпанный орехами и сахарной пудрой.

Шура даже глаза зажмурил от удовольствия. Вид у него был настолько блаженно-довольный, что Мирослава невольно хмыкнула.

После ужина все расположились в гостиной.

— Как поживает твой адвокат? — небрежно спросил Наполеонов.

— Мой адвокат? — приподняла правую бровь Мирослава.

— Я имею в виду Яна.

— Он такой же мой, как и твой.

— Но ты же с ним работаешь, — настаивал Наполеонов.

— Насколько мне известно, ты тоже, — усмехнулась она.

— Ладно, ладно, — замахал он руками. — Что за человек?! Ты ей — слово, она тебе — десять.

Мирослава ничего не возразила на его тираду, и Шура продолжил:

— Представляешь, ко мне учительница приходила Максименкову защищать!

— Какая учительница? — удивилась Мирослава.

— Та, что когда-то учила в школе и Фалалееву, и Максименкову. Оказывается, она поддерживала отношения с Максименковой.

— Интересно. И решила ее защитить?

— Представь себе! — воодушевился Шура. — Я сам, можно сказать, опупел!

— Давно?

— Что давно?

— Приходила она к тебе!

— Неделю назад.

— И ты ничего мне не сказал!

— А что я должен говорить?! Ты на адвоката работаешь!

— Я работаю на клиента! И выясняю истину, а не подгоняю улики под понравившуюся версию!

— Что ты этим хочешь сказать?! — возмутился Наполеонов.

— Только то, что уже сказала.

— Ну, знаешь!

— Ребята, давайте жить дружно, — вмешался Морис.

— С ней поживешь дружно. Столько лет она меня клюет! У меня скоро плешь появится!

— Мяв! — громко произнес кот.

— И что он сказал? — заинтересовался Наполеонов.

— Что ты преувеличиваешь, — охотно перевела Мирослава.

— Вы все против меня! — обиделся Наполеонов.

— Да нет же, Шурочка, — сказала Мирослава, — просто я хочу, чтобы ты рассматривал все возможные версии.

— Какие версии? Ты же уверена, что она не виновата!

— Я к этому склоняюсь. Вспомни, что Анна зачем-то приходила к Маргарите.

— Да врет она все!

— Кто? — невинно поинтересовалась Мирослава.

— Максименкова!

— Почему ты в этом так уверен?

— Какая нормальная женщина будет благодарить соперницу за возврат мужа?

— Нормальная не станет, если только что-то не задумала.

— Ну, что, что могла задумать эта бедная затурканная женщина?! Я имею в виду Анну Фалалееву!

— Не такая уж она и затурканная. Кстати, ты проводил опрос соседей в доме Фалалеевых?

— Зачем?

— Чтобы узнать, как супруги жили, не ссорились ли. Может, кто-то слышал, как Анна угрожала мужу?

— Шутишь? — усмехнулся Шура, — все твердят, что она была до безумия влюблена в своего мужа.

— Вот именно до безумия, — поддакнула Мирослава.

— Если уж кого и убивать, то Анне стоило устранить свою любвеобильную сестрицу!

— Не все так просто, Шурочка.

— Зачем ей убивать мужа, если он опять к ней вернулся?

— Вот именно, опять…

— Что ты хочешь этим сказать? — насторожился Наполеонов.

— А то, что как вернулся, так мог опять уйти через некоторое время к Маргарите.

— Не мог, — уверенно проговорил Наполеонов.

— Почему?

— У Маргариты появился Басаргин.

— У нее и до этого постоянно кто-то появлялся.

— Но не Басаргин! — упрямо повторил Шура.