– С кем дружите, с кем водку пьете?
– Дима Маликов, например, звонит не мне, а моей помощнице Лене Куниной, – пояснил Игорь свою серо-кардинальную дискретность, забывая, что Дима Маликов нормальный мужчина и предпочитает общаться с девушками. – Очень многие артисты знают меня заочно, и я этому только рад. Когда Филипп Киркоров поздравлял нашу компанию с четырехлетием, а мы его праздновали красиво, дорого, валютно, он несколько раз меня назвал по имени, и мне было очень неудобно, потому что я не публичный человек. Я люблю тихо управлять процессами. По-человечески мне симпатичны некоторые артисты. Мне симпатичен Киркоров, потому что, при всех сложностях и минусах карьеры суперзвезды, каковой он является, он десятки лет остается хорошим артистом. Боря Моисеев – нереально умный и очень креативный, он не такой певец, как Киркоров, но фишка в том, что он артист. Артист – это не то что просто певец, когда артист выходит на сцену, у зрителей начинают мурашки по спине бегать. При этом он может петь совсем мимо. Или под фанеру.
– Тем более что с развитием научно-технического прогресса и появлением компьютера можно вообще не напрягаться... Так же, как фотомодели с появлением фотошопа стали нормально питаться.
– На записях его, конечно, подтягивают, и на концертах он вживую, как правило, не поет, но он очень хороший артист. Я был с ним в некоторых ситуациях, когда какие-то люди морщили лбы, пытаясь что-то понять, приходил Моисеев и говорил: «Это нужно сделать так, а это – так, это называется так, а это – так». И все говорили: «Боря, ты гениален». Мне очень нравится Ева Польна, очень нравится то, что они делают с Юрой Усачевым, это рассчитано на хороших, умных людей, к которым я себя причисляю, и мне очень близко их творчество. Мне нравится то, что делают ребята из «А-Студио». Мне нравится то, что делают Паша Есенин и Эрик Чантурия со своими ребятами из «Hi-Fi».
– А правда, что Паша Есенин сам поет, а на гастроли по городам и селам ездят ребята? – посплетничала я.
– Я свечку не держал, – открутился Игорь. – Много чего говорят. Я ни разу не был в студии на записи, поэтому не могу сказать, кто поет: Митя, Тимофей, Паша или девочка. Девочка у них в любом случае поющая. Да и потом, о чем мы говорим? Они хорошие артисты, это главное. Плохие артисты тоже могут пробиться наверх, но надолго они там не задерживаются.
– Кстати, давайте поговорим об этом, – журналист во мне наступил коленом на нежное горло деликатности. – Я понимаю, что Ваша дипломатичность имеет основания, но если мы будем только хвалить людей, никто не поверит в нашу искренность и объективность. Поругайте, кого не жалко.
– Мне всех артистов жалко. Я сам был артистом и знаю, что люди говорят, что звезды, дескать, зажрались, требуют на гастролях какие-то безумные «люксы», «мерседесы» и т. д. А теперь представьте, что Вы сидите дома на диване, смотрите телевизор, в соседней комнате Ваши дети играют, а люди, которым уже за тридцать и за сорок, мотаются как проклятые по «пырловкам», живут в непонятно каких гостиницах, спят каждый день в очередной не понятно какой койке, и это неотъемлемая часть их работы. Это одна сторона. И вторая сторона, которая касается звезд: люди, которые выходят на сцену, общаются с большим количеством поклонников, зрителей и слушателей, очень много и очень быстро начинают понимать о жизни, о людях. Они безумно устают через какое-то время, потому что морально старятся быстрее, чем обычный человек. Я с огромным уважением отношусь к Софии Ротару или к Алле Пугачевой. Они работают уже десятки лет, и мне их жалко. Потому что все хорошее и все плохое, что может быть в жизни, у них уже было лет двадцать назад. Я недавно прочитал интервью с Михалковым-старшим, который написал гимн, ему девяносто с чем-то лет. Его спросили, что он хочет, и он ответил: «Чтобы поскорее все это закончилось». То есть он давно устал от жизни.
Я отчасти на своем опыте понимаю, что людям, у которых в жизни уже было это, это и это, очень многие вещи в жизни уже не интересны. И мне их жалко, потому что то, от чего человек устает к 70–80 годам и спокойно умирает, они уже знают к 30–40 годам. Дальше очень трудно жить на самом деле. Это реальная проблема, поэтому наркотики, алкоголь и еще непонятно что. Обычный человек никогда не поймет этого артиста, потому что он другой и живет нормальной, обычной жизнью. Невозможно понять артиста, у которого двадцать концертов в месяц, съемки, если не находишься в его шкуре или хотя бы рядом с ним. Тогда ты понимаешь, насколько это тяжело, насколько они не свободны. Поэтому, когда мне говорят, что кто-то нюхает, кто-то бухает, я отвечаю, что для человека, очевидно, это единственный способ не слететь с катушек.
Одна из форм «слета с катушек» уже имеет устойчивое полумедицинское название – «звездная болезнь». Интересуюсь, «звездная болезнь» – это феномен, который неизбежен на определенном этапе развития любого артиста, и можно ли ею управлять?
– Это невозможно спрогнозировать, – говорит доктор Краев, повидавший разные клинические случаи, – для большинства людей – это неизбежно. «Звездная болезнь» – это один из составляющих элементов артиста. Некоторые артисты каким-то образом переживают самые неприятные проявления этой болезни, переболевают и дальше несут себя и свое творчество в массы. У некоторых это проявляется очень сильно, и они этого не переживают. Люди, которые работают с этими артистами, терпят до какого-то момента, а потом говорят: «Пока! Да, мы в тебя вложили кучу денег, сил, но если ты такая звезда – иди себе сам! Не забудь только прислать денег». После этого карьера артиста, как правило, стремительно движется к закату.
Пытаюсь постичь суть основных конфликтов между продюсерами и их питомцами.
– В неадекватном восприятии питомцев своей собственной значимости, – подсказывает мне Игорь.
Стрельба настоящими пулями в Авраама Руссо, суды Кати Лель с бывшим милым другом, сломанный нос Жасмин, невозможность использования «Премьер-министром» названия и прочие «высокие отношения» созидателей с созидаемыми.
– По Руссо – без комментариев, потому что я не знаю подоплеки, – подул на что-то очень горячее Игорь. – Йося (Пригожин – продюсер Валерии. – Прим. ред.) – очень талантливый человек, и, как всякий талантливый человек, неоднозначен. Я не хочу сказать, что он плохой или хороший, он – один из самых талантливых менеджеров в российском шоу-бизнесе. Что там было с Руссо, я не знаю. Что касается Кати Лель, она нарушила определенные обязательства в отношении своего мужа, Саши Волкова. Он использовал легальные юридические рычаги для того, чтобы защитить свои интересы. То есть Волков купил у Фадеева все ее хиты, благодаря которым она превратилась в звезду из начинающей уже много лет певицы, гастролирующей по второсортным московским клубам. Во многом благодаря финансовым вливаниям Волкова, Катя получила этот материал и смогла его исполнять. С Фадеевым у них были определенные договоренности. После того как статус Кати Лель изменился, она решила, что она уже настолько «озвездела», что может обойтись без помощи Волкова. Более того, многие считают, что она его в какой-то момент кинула. Не знаю, у них сейчас идут суды, одни из них разрешают ей петь эти хиты и работать под именем Катя Лель, другие – запрещают... Когда это закончится, не знаю.
