Через двадцать минут в дурацком клубе я обнаружила, что пьяная Джен — такая же, как трезвая. Только… еще хуже.
— Мне нужно еще выпить, — она попыталась поманить бармена, который старался все время нас игнорировать. Музыка была ужасной, немного порадовали вкрапления Кайли Миноуг и Леди Гаги. Порой к нам подходили парни, но мы не очень-то обращали на них внимание.
Я не была удивлена этому от себя, ведь вела себя довольно замкнуто, но я думала, что Джен будут все время приглашать. Она была крошкой с виной, как никак, ее часто узнавали. Но не здесь. Чем пьянее она была, тем невыносимее становилась.
— Тебе так повезло, Перри, — сказала она, вырывая меня из очередного тревожного видения о Дексе.
Я нахмурилась.
— Как это понимать?
— Посмотри на себя, — сказала она, жуя соломинку, и окинула меня взмахом руки. — Ты можешь стать такой же худой, как я, но у тебя останется грудь.
Это был комплимент или…
— Ладно, — сказала я. Я подняла бокал к губам и выпила остатки залпом.
— Нет, я серьезно, — сказала она, шлепнув меня по руке. Я вскинула бровь, мне уже хотелось ударить ее. Не удивительно, кстати.
— Ты еще можешь сбросить пару килограмм, но у тебя такая большая грудь, что она останется, даже если ты станешь худенькой. Если я похудею, то сразу же грудь потеряю.
Она встала и ткнула свою грудь. Я прикусила губу и крепче сжала бокал, пытаясь прогнать гнев.
— Будем рады, что я такая, — выдавила я. — Иначе я бы отобрала у тебя работу. И это было бы только началом.
И я широко улыбнулась ей.
Джен была потрясена. А потом рассмеялась, сначала нервно, а потом пьяно и глупо.
— А ты смешная, Перри. Я вижу, почему ты нравишься Дексу. Он любит смеяться.
Моя улыбка стала напряженной. Рука застыла на бокале. Я хотела сказать многое, но Джен закружила головой под следующую песню. Против этой танцевальной песни я ничего не имела: «LCD Soundsystem» — «North American Scum».
Она взяла меня за руку и сказала:
— О, мы должны потанцевать под это.
Блин. Я опустила пустой бокал на стойку и пошла за ней.
Я плохо танцевала. Я знала это. Мне нравилось или покачиваться, или уходить в отрыв. Но последнее бывало только со знакомыми, кому я доверяла. А в этот раз я просто покачивалась, как робкая девочка. Но Джен понесло. Сначала она начала тереться об меня, будто я была парнем, а потом принялась строить мне глазки. Это было ужасно странно, кошмарно. Серьезно. Если бы мне такое приснилось месяц назад, я бы обделалась.
Конечно, дело было не во мне. Она не хотела меня развеселить или успокоить. Она дразнила мужчин, что смотрели, делала вид, что мы вот-вот поцелуемся. Конечно, Ребекка ее ненавидела.
Джен делала так всю песню (добавим «North American Scum» к «Maxwell Silver Hammer» в папку «песни, которые мне нравились, пока Декс и Джен их не испортили»), но к ней не подошел ни один парении, и она прокинула танцпол в упадке. Она взяла меня за руку и потащила к бару, где снова попыталась заигрывать с барменом.
— Не понимаю, — сказала она, выглядя побежденной. В ее глазах стояли слезы. Мне стало страшно. Мне придется ее утешать, а я не хотела этого. Она этого не заслужила. — Это потому что я старая, — всхлипнула она и вытерла осторожно уголки глаз.
— Эм, тебе тридцать один, Джен. Это пустяки.
— Тебе легко говорить. Тебе двадцать два…
— Двадцать три.
— Не важно, — она поднесла салфетку к носу. — Ты почти на десять лет младше меня. У тебя впереди будущее, полное обещаний и возможностей. А у меня? Ничего. Еще пара лет, и все начнут выбирать тех, кто моложе.
Она снова всхлипнула. С волнистыми волосами цвета охры, упавшими на ее лицо, она выглядела моложе. Ее поведение тоже делало ее моложе. Она была красивой девушкой. Для тех, кто не знал ее. К ней не подходили, наверное, потому что она выглядела слишком отчаянной или слишком закрытой. Да и у нее был парень. И он был дома, в их комнате, перепуганный и одинокий. А она жаловалась мне здесь, какой непривлекательной была. Мне было жаль ее, но и хотелось вбить ей немного мозгов.
Конечно, я ее не ударила. Я подавила это желание.
— Я куплю тебе напиток.
Я помахала бармену, почему-то мне, а не ей удалось заполучить его внимание. Я заказала нам виски и водку.
Когда принесли стаканы, Джен посмотрела на бармена ужасно пошло, и я подняла стакан, пытаясь найти в себе скрытые силы. Я пыталась подбодрить врага. Что со мной?
Джен стукнула о мой стакан, улыбнулась и выпила залпом. Часть чуть не вернулась, но она накрыла все водкой. И тут зазвонил ее телефон.
Она радостно вытащила его из сумочки. Я подумала, что это Декс, но, судя по ее нежной улыбке, это был не он.
Я проследила, как она написала сообщение и отложила телефон. Она улыбалась и заметила, что я смотрю на нее.
— О, это был Брэдли, — сказала она. Угу. Понятно.
— Да?
— Он был рядом и хочет зайти.
Я помнила слова Ребекки. Они подходили друг к другу. У нее была теория. Вдруг у меня появилась такая же теория.
— Так я, наконец, встречу того самого Брэдли? — спросила я, не зная, как продолжить. — Это с ним меня хотела свести Ребекка?
— Ты всех не получишь, — оскалилась Джен, ударила стаканом по стойке. Я вздрогнула. И люди рядом с нами вздрогнули. В Джен стала заметна латинская кровь.
Я подняла руки, сдаваясь.
— Я и не хотела Брэдли. У меня есть парень в Портлэнде.
— Да? — она успокоилась. — И… кто он? Декс не говорил о нем.
— Его зовут Брокк. Я только начала с ним встречаться. Я не рассказываю Дексу все, — соврала я.
Она быстро кивнула, взяв себя в руки. На ее лице было заметно облегчение. И она стала расслабленнее. Пьяная, но уже без вызова в поведении. Почти.
Вскоре появился Брэдли. Очень быстро. Словно он все это время был в этом клубе.
— Перри, это Брэдли, — сказала Джен, высокий и очень красивый мужчина быстро обнял ее и посмотрел на меня.
Он был хорошо сложен, в красивой рубашке. Длинноватые светло-каштановые волосы, стильная тень щетины, сияющие голубые глаза и дьявольская улыбка.
Я пожала протянутую руку. Он улыбнулся такими же идеальными зубами, как у Джен, и склонил голову.
— Итак, ты девушка…
— Девушка?
— Да. Девушка, оторвавшая мистера Форея от «Крох с вином». Я удивлен.
Как весело.
— О, и чем же?
— Ты выше, чем я думал.
— Я на очень высоких каблуках, — ответила. — Дело в этом?
