Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
– Будьте, пожалуйста, крайне осторожны, мисс. Мисс Раппаччини – прелестная дама, сказать по правде, я не встречал никого очаровательнее, но я не хочу, чтобы вы или ваша сестра заболели из-за ее присутствия. Если угроза отравления будет велика, мне и мистеру Холмсу придется подыскать ей иное пристанище.
– Это очень любезно с вашей стороны, – сказала Мэри. – Давайте посмотрим наутро, как идут дела. С утра будет яснее, что теперь делать.
Убедившись, что Диана и Беатриче в порядке и хорошо устроены на ночь, Мэри отправилась в постель – но перед тем не забыла отдать миссис Пул половину денег, которые она сняла утром сегодня в банке. Половины фунта на первое время должно было хватить на покупки.
Однако, добравшись наконец до постели, Мэри не могла уснуть. Диана вовсю храпела в детской, Беатриче наверняка сладко спала в отцовском кабинете, а вот Мэри лежала без сна, глядя в темноту и чувствуя тошноту, не имевшую отношения к яду Беатриче. Что это за тайное общество, чьи члены рассеяны по всему миру? Что за эксперименты они проводят? Если считать последнее убийство, то погибли уже пять девушек, и кто-то забирает части их мертвых тел. С какой целью? Мэри ощущала какое-то глобальное нарушение порядка вещей, некое неуловимое зло. Она вспомнила, что некогда у нее уже бывало подобное чувство… совсем давно, в детстве. Той ночью, когда она лицом к лицу увидела Эдварда Хайда.
Когда же Мэри наконец заснула, ей снились сны, которые не хотелось вспоминать после пробуждения. Там присутствовали женщины с отрубленными головами, ногами, руками, и все они с трудом тащились куда-то по улицам Лондона: те, у кого были рты, кричали, те, у кого оставались руки, махали руками… Но Мэри не слышала, что они кричат, не понимала их жестов и никак не могла уяснить, что же они пытаются ей сказать.
Глава X
История Беатриче
Наутро все собрались на завтрак в маленькой гостиной, где был достаточно широкий стол, чтобы усадить за ним четверых. В этой комнате мать Мэри занималась счетами, пока не разболелась слишком сильно, чтобы продолжать вести хозяйство. Ее обязанности перешли к Мэри. Каждое утро она садилась за мамин письменный стол и работала над тем, чтобы счета были оплачены, а маме обеспечен должный уход. Так странно было сейчас сидеть в этой комнате за завтраком напротив Дианы. Беатриче перенесла свой стул к окну и подняла стекло. Окно выходило на задний двор.
Диана никак не могла перестать зевать. Нужно научить ее хотя бы прикрывать рот рукой. Беатриче выглядела бледной, но спокойной и собранной. Она уверяла, что прекрасно выспалась на диване в кабинете доктора.
Завтрак Мэри и Дианы состоял из тостов с маслом, яиц, сваренных в мешочек, и крепкого хорошего чая.
– Я сегодня утром сходила за покупками, получив от вас деньги, – объяснила миссис Пул Мэри. – Свежие деревенские яички – смотрите, какие желтки! А еще я заплатила мистеру Байлзу, так что он больше не смотрит на меня косо. К чаю ждите кексов, если эта ужасная плита будет работать как положено. Я не представляла, что предложить на завтрак мисс Раппаччини – еще вечером спросила ее, что бы она предпочла поесть. А она мило так отвечает: «Воды с растворенными в ней органическими веществами, если можно». Я ее спрашиваю: «Что это вообще такое, мисс?» Ну, в общем, я сделала что могла, но я вам скажу – строгая же у нее диета!
Беатриче грела ладони об исходившую паром кружку. Содержимое кружки составляло весь ее завтрак.
– Я не нуждаюсь в еде, – сказала она. – Только в нутриентах как таковых, то есть в питательных веществах и в солнечном свете. Через несколько дней мой организм выведет из себя самые сильные токсины. Листья одуванчика, которые я сегодня собрала во дворике, помогут в процессе детоксикации. А до того времени мы должны быть особенно осторожны. Не прикасайтесь ко мне, а я буду стараться держаться от вас как можно дальше. Когда сильные яды покинут мой организм, я останусь токсичной, но не до такой степени. Мое дыхание будет смертоносным только для совсем маленьких форм жизни: насекомых, птиц, мышей и землероек. Проведя со мной некоторое время в закрытом помещении, вы, возможно, почувствуете головокружение, но в любом случае общение со мной будет не смертельным, если избегать совсем близких контактов. Но мое прикосновение останется обжигающим, как если бы на кожу воздействовал сильный алкалоид.
– Похоже, вы о себе немало знаете, – сказала Мэри.
– Эти знания добыты печальным опытом, – ответила Беатриче. – Если бы я только знала, как исцелить себя! Отец обучил меня многим вещам, но только не этому. Он сам не знал ответа. Я ведь не раз его просила… а однажды даже умоляла вылечить меня. Но он сказал, что, насколько ему известно, мое состояние необратимо. И посоветовал мне гордиться своей природой, сделавшей меня уникальной.
– Может быть, вы нам расскажете о себе подробнее? – предложила Мэри.
Кэтрин: – Да, тебе придется написать эту часть самой. Вы все обещали, что собственноручно напишете собственные истории.
Беатриче: – Но мой английский далек от совершенства. Ты же знаешь историю не хуже меня, Кэт. Почему бы тебе ее не изложить? В конце концов, ты же писательница. И у тебя получилось бы рассказать обо мне с большей живостью. Мне самой так не суметь.
Кэтрин: – А придется. У меня поджимают сроки «Астарты и золотого идола», и ни на что другое я не хочу отвлекаться, пока не закончу. По крайней мере напиши черновик. Все у тебя в порядке с английским, и в любом случае я за тобой вычитаю готовый текст. Ну же, садись за работу, а я попрошу миссис Пул заварить твоего любимого чая из водорослей, того, который особенно воняет.
Беатриче: – Это превосходный напиток, знаешь ли. Очень освежающий.
Диана: – Я как-то его попробовала глоток. И тут же выплюнула все на пол. На вкус эта дрянь как теплая моча.
Кэтрин: – Ты говоришь со знанием дела! Давай, Беатриче, вот тебе ручка. Будь хорошим ядовитым цветочком, садись и принимайся за работу, а я потом за тобой все перечитаю.
– Я никогда не знала своей матери, – начала Беатриче. – Она происходила из бедной крестьянской семьи, с маленькой фермы в холмах в окрестностях Падуи, и была намного младше моего отца. Думаю, он выбрал ее себе в жены именно за молодость и красоту – его главной целью было произвести на свет дочь, то есть меня. От сына ему было бы куда меньше пользы. Конечно, он мог бы вырастить из сына своего преемника, ученика, который продолжил бы его научные изыскания. Но дочь могла стать для него одновременно ученицей и подопытным материалом для экспериментов.
Отец мой был доктором, величайшим врачом в Падуе, а может быть, и во всей Италии. Со всех концов страны прибывали пациенты, желавшие лечиться у знаменитого доктора Раппаччини.
В доме своего отца моя матушка научилась ухаживать за садом. Она занималась и садом своего супруга, и я часто размышляла, уж не ослабил ли ее постоянный контакт с ядовитыми растениями его фармакопеи, которые он разводил для изготовления лекарств. Он часто говорил мне, что яд создает дозировка и что яд в человеческом теле может быть исцелен только действием яда из внешнего мира. Например, яд наперстянки смертелен для здорового человека, а больного сердечной болезнью исцеляет. Матушка ухаживала за его садом ядовитых растений, а я тем временем росла у нее во чреве, впитывая их испарения. Я думаю, что они начали свое действие на меня еще на внутриутробной стадии. В то время как матушку они ослабляли, я настолько адаптировалась к их эссенциям, что становилась только здоровее и крепче. В день, когда я родилась, она умерла, отдав мне жизнь. Ее здоровье уже было подточено ядами, а роды окончательно измучили ее и привели к смерти. Она была дочерью простого крестьянина, а я… а я была чудовищем. Я считаю себя причиной ее смерти.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
