Кира замерла. Застыла. Подвижной во всем её теле осталась разве что челюсть. Которая отвалилась вниз. Если бы это было возможно, девушка бы протерла глаза - настолько нереальной была открывшаяся ей картина. Но руки совершенно не слушались!
- Фира... гхм... Львовна? А вы... Вы что здесь делаете?
- Эээ... Мою окна?
- Окна, значит, моете?! Ну-ка, собирайтесь!
- Так окна ведь... И вода в тазу, и...
- Собирайтесь, я вам сказала!
- Кирюх, ну, ты чего разошлась? - в разговор встрял отец.
- Помолчи! С тобой я потом поговорю. Ну, вы готовы?! Пойдем!
- Куда же, Кира Эдуардовна... Там окно нараспашку...
- Ничего! Отец закроет...
Кира вызвала лифт, не сводя прожигающего взгляда с риелторши. Все её тревоги по поводу отца вновь оккупировали сердце. Что от него нужно этой дамочке? Почему она в него вцепилась, как клещ?!
- Куда вы меня ведете? - устало вздохнула Фира Львовна. С чего бы, спрашивается, такой обреченный тон?! Это не Кира в её семью лезет!
- Здесь за углом кофейня. Там-то вы мне все и выложите! Начистоту!
Кира открыла дверь и промаршировала за столик. В заведении царил вкусный аромат кофе и сдобы. Уютные домашние запахи, которые раньше её всегда успокаивали, но прямо сейчас она не обратила на них никакого внимания.
- Что будете заказывать? - поинтересовался услужливый официант.
- Капучино. И лимонный чизкейк, - быстро ответила девушка. - А вы?
- Черный кофе.
- И все?
- Я на диете. Да и не за этим мы здесь собрались, ведь так?
Кира сузила глаза. На диете, значит? Ну-ну... Ей это точно не помешает, - мелькнула в голове полная яда мыслишка. Официант спешно ретировался, оставив женщин наедине.
- Что вам нужно от моего отца? - не стала затягивать разговор Кира.
- Ничего. Абсолютно. - Фира Львовна отвела взгляд. Но перед этим Кира успела заметить в нем какую-то обреченность.
- И почему же тогда вы вокруг него увиваетесь?
- Я не увиваюсь, Кира Эдуардовна. Я его люблю. Давно.
Кира застыла на мгновение, потом, откинувшись на спинку стула, сложила руки на груди.
- Давно? И что это значит, позвольте полюбопытствовать?
Фира Львовна ответила не сразу. Подождала, когда их обслужат, и только потом, размешивая сахар в чашке, начала свой рассказ:
- Я влюбилась в Эдуарда Савича еще в институте. Он преподавал в нашей группе основы экономики, и я пропала, буквально с первого взгляда. Свою влюбленность переживала долго и тяжело... Ведь ваша мать тогда еще находилась в добром здравии, и Эдуард Савич даже не помышлял ей изменять. Должна признаться, что если бы он проявил хоть малейшую заинтересованность, меня бы факт наличия жены навряд ли бы остановил... Это было настолько мощное чувство, что никакие доводы совести... или разума просто не имели значения.
Фира сделала глоток кофе, снова отставила чашку в сторону и задумчиво провела пальцем по её краю.
- Вот, собственно, и вся история... С тех пор, как вы понимаете, мало, что изменилось. Я так и не полюбила вновь. Просто не смогла забыть, переступить через ту любовь... Казалось уже, что жизнь прошла мимо. И вот сейчас, как подарок - возможность быть с ним... Возможность помочь... Отогреть, быть может...
Наверное, со стороны Кира имела вид довольно пришибленный. Ну, а что? Она уж точно не ожидала такого исхода разговора! Влюбленная в отца Фира Львовна? Вот, чего она никогда бы не могла предположить. И вообще... Можно ли ей верить?! Хотя, вряд ли такое придумаешь с ходу...
- Вы меня осуждаете? - полюбопытствовала женщина.
Кира растерянно хлопнула глазами. Осуждает ли? Не факт. Ей вообще было трудно идентифицировать обуревающие душу эмоции. В голове была такая каша! Как-то не вязался у нее отец с образом рокового мужчины. А по всему выходит, что для Фиры он именно им и стал.
- Ваш рассказ меня...
- Шокировал?
- Не знаю даже, как охарактеризовать... - призналась девушка.
- Вы против наших отношений?
- Трудно судить... Честно признаться, я все еще сомневаюсь в вашей искренности. Отец намного старше вас, к тому же, у него большие проблемы с алкоголем... Не знаю, осознаете ли вы это...
- Осознаю. - Фира Львовна вскинула взгляд карих глаз, и Кира отметила, что сейчас в них нет и капли присущей этой женщине уверенности. - Но мне кажется, что если бы у Эдуарда Савича появились какие-нибудь дополнительный стимулы, он смог бы покончить с этой пагубной привычкой...
- И этим стимулом хотите стать вы? Я вас правильно понимаю?
- Я бы попыталась.
- Знаете, вам ведь может это все в любой момент надоесть. Мечта тускнеет под гнетом обстоятельств...
- Не думаю, что это возможно. У нас все получится... Может быть, мне даже стоит родить... Ну, знаете... дети всегда дисциплинируют. Кира закашлялась.
- Родить?! Вы в своем уме? Отцу пятьдесят... А вам, вам сколько?
- Да, какое это имеет значение?! Сорок, допустим... И что? Если он меня полюбит, разве возраст будет иметь значение?!
Кира зарылась лицом в ладони. Все, что говорила эта женщина, было абсолютно немыслимо. У неё голова взрывалась, не в силах вместить в себя полученную от неё информацию. Влюбленный отец? В пятьдесят? Разве в этом возрасте еще влюбляются?! Разве страстная любовь — это не чувство, присущее исключительно молодости? А дети? Их ведь нужно сделать, ведь так? Не выйдут ли боком для здоровья отца такие нагрузки?! Да его молодая жена в гроб загонит, как пить дать...
- Конечно, будет! Ему пятьдесят, и совсем недавно он перенес инфаркт. Какие отношения, какие дети, какой секс? Вы о чем вообще? Мы его с того света едва вернули...
- Я не меньше вас заинтересована в добром здравии Эдуарда Савича. Этот вопрос в абсолютном приоритете. Ну, хоть что-то радует! Господи... ну, и денек!
- Так вы, что... Вместе жить надумали?
- Нет-нет. Эдуард Савич пока ничего мне не обещает. По-моему, он не верит, что я сохранила чувства к нему. И боится мне какие-либо гарантии... Я просто хочу быть рядом... Ну, вы меня понимаете. Не хочу, чтобы он оставался один на один со своей зависимостью. Хочу его как-то отвлечь.
- Думаете... ему тяжело дается завязка?
- Не знаю... Он стыдится разговаривать на эту тему. Просто не хочу испытывать судьбу.
Кара закусила пальцы, задумавшись. Нет, у неё, конечно, по-прежнему не укладывалось в голове все происходящее, но... Если эта женщина сможет помочь... удержать отца от горькой...
- Ладно, Фира Львовна, я вас поняла... Радует уже то, что вы не собираетесь завладеть квартирой отца...
