Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
– Без обид, но даже модели, рекламирующие нижнее белье, должны утягивать себя.
«Тростинц» был непременным атрибутом каждой модницы: это утягивающий пояс, но обтекаемый, приятный на ощупь и почти незаметный. Бренд «Тростинц» также предлагал белье, утягивающее бедра, живот и ягодицы, и специальные бюстгальтеры. Надевать «Тростинц» было все равно что пытаться влезть в кожу гусеницы.
За все покупки заплатила Марло. Я покинула магазин, с ног до головы утянутая «Тростинцом» под одеждой, и в туфлях на высоченных каблуках, которые мне тоже купила Марло. Чтобы устоять на этих ходулях, мне пришлось втянуть живот и повиноваться заезженному правилу «грудь – вперед, попа – назад». Пока мы лавировали сквозь толпу на Геральд-сквер, Марло продолжала зачитывать отрывки из книги:
– Страница девяносто семь. «Сексуальная женщина выставляет свои вторичные половые характеристики напоказ, как бабуин с чешущейся красной задницей».
Я не надевала туфель на высоком каблуке со времен выпускного в колледже, поэтому, ковыляя по улице и держась за руку Марло, чувствовала себя маленькой девочкой, совершившей рейд на мамину гардеробную.
– Не могу дышать, – проскрипела я и пожаловалась, что в «Тростинце» не могу даже согнуться или сесть. Все мои слои и валики жира были утянуты, но куда же они делись?
– Сексуальные женщины не занимают места, – сказала Марло. – Сексуальные женщины ограничивают себя. Сексуальные женщины находятся под неусыпным самоконтролем.
– Ага. В утягивающем белье.
– Толстые женщины не ограничивают себя. Толстых невозможно контролировать. Толстые непокорны, посему – несексуальны.
В очередной раз я задумалась о смысле и логике этого преображения. Как заверения в моей несексуальности помогут изменить мое мнение об операции?
Марло и я решили сделать перерыв в небольшой кафешке. Оказавшись там, я сразу же скинула туфли и вновь почувствовала проявления синдрома отмены – покалывание в стопах и волны тепла по всему телу. Я стояла за стойкой и пила холодный кофе (183 ккал), так как в этом белье не смогла сесть.
– В чем смысл «Тростинца»? – спросила я, надеясь, что печень, почки и все, что там еще было, не сместились за эти полчаса. – Если из-за «Тростинца» ты становишься более привлекательной, то кто-то захочет тебя… трахнуть, – прошептала я. – Потом ты идешь домой, раздеваешься, и весь этот кошмар вываливается из белья наружу. Не приведет ли это тебя и… возможного партнера к шоку и разочарованию? Может, даже к отчаянию?
Марло слизнула башенку взбитых сливок с верхушки бокала с фруктовым коктейлем:
– Неужели ты ничему не научилась у Китти? Быть женщиной значит быть притворщицей.
Снаружи по тротуару прихрамывал голубь с куском пончика в клюве.
«Повышение коэффициента сексуальности» продолжалось еще несколько дней. Марло отвела меня к дерматологу, который ввел в лоб ботулотоксин и предложил ряд процедур, чтобы убрать недостатки и вновь образующиеся мелкие морщины. Марло сказала, что тело сексуальной женщины должно производить впечатление совершенно нового, свежего, как будто с него только что сняли защитную пленку. Врач сказал, что мне больше нельзя загорать. Макияж мне сделал специалист по имени Кевин. Следуя его советам, Марло накупила мне тучу элитной косметики, набор которой стоил больше тысячи долларов. Я невольно подумала о Лите и Джулии в «Уголке красоты»; но они больше не были напарницами, так сказала Джулия.
В парикмахерской на Пятой авеню я отказалась от резких изменений, поэтому мою стрижку просто слегка обновили. Следующим на очереди был маникюр. Я растопырила пальцы на маникюрном столе, а Марло и тут выбрала для меня цвет – лак от Ryla Cosmetics, оттенок «Покажи им совершенство». Затем Марло повела меня на урок танцев на пилоне, но из-за комментариев Марло, которые не пришлись по душе преподавательнице, нас выдворили с занятий. Одна женщина в верхнем Ист-Сайде по указке Марло научила меня делать упражнение на сокращение мышц влагалища.
После предпоследнего задания я просто рухнула на сиденье такси и прислонилась лбом к стеклу; я была насколько уставшей, что просто не могла пошевелиться и позволяла лбу ударяться о стекло каждый раз, когда машина проезжала по лежачему полицейскому. Я привыкла к жизни в Бруклине: прятаться в квартирке на Свон-стрит, работать в кофейне и ходить заросшей, как забытый сад. Преображение по «Новой программе баптисток» было больше похоже на сенокос и выдергивание сорняков, но весь этот опыт по облагораживанию почвы оказался тяжелым и мучительным для меня. Я все еще не чувствовала себя Алисией. Наоборот, я все больше и больше ощущала себя Плам. Ведь это ее тело я видела в зеркалах, ее тело депилировали, в ее лоб вводили ботулотоксин, ее лицо красили. Если Алисия и была захоронена где-то внутри, ее невозможно было увидеть.
– Следующей частью преображения должна была стать диета, – объявила Марло. – Но ты уже собираешься делать операцию. Ты переходишь все границы дозволенного, мошенница.
Она отвела меня к пластическому хирургу, доктору Питеру Ахмаду, прославленному пионеру «создания нового облика для мамочек» – комплексной пластики, включающей в себя коррекцию формы и размеров молочных желез, абдоминопластику и вагинальное омоложение. Он также специализировался на восстановлении пациенток после операции по снижению веса, поэтому Марло и выбрала его. В приемной ко мне подошла медсестра, ее ногти были выкрашены таким же лаком, что и у меня. Марло осталась в приемной, а я последовала за сестрой в кабинет.
Доктор Ахмад попросил раздеться. Мы стояли перед ростовым зеркалом: он – в костюме, я – голая. Прежде я никогда еще полностью не обнажалась перед мужчиной. Раньше я бы мечтала провалиться сквозь землю от стыда, но я совершенно оцепенела после всех забот, гонений и треволнений предыдущих дней. Даже вид моего лобка – лысого, как у кота-сфинкса, – меня больше не пугал. Пока я стояла перед зеркалом, освещенная со всех сторон слепящими лампами, я вновь почувствовала пробегающие по телу волны электричества. Я чувствовала их под кожей, но в зеркале этого не было заметно.
– Я уверен, вы знаете, что при диете тело сокращается в объеме медленно, – сказал доктор Ахмад. – После операции по шунтированию желудка похудеете вы быстро, соответственно, останется обвисшая кожа. Чтобы привести ее в порядок, потребуется ряд процедур, которые я могу для вас сделать. – Он снял колпачок с черного маркера, который держал в руках. – Во-первых, пластика живота, – начал перечислять он. Врач приподнял мой живот и вдавил его в меня, словно это была глина. – У вас будет плоский живот, когда мы закончим. Так, мы надрежем здесь, – одной рукой он держал мой приподнятый живот, другой рисовал на мне какие-то линии: он начал с левой стороны и провел темную, непрерывную линию слева направо, показывая, где будут надрезы, а где швы. Он отпустил живот и позволил ему снова обвиснуть бесформенной массой.
– Длинный будет шрам.
– Он рассосется со временем. Вы даже перестанете его замечать. – Доктор Ахмад взял мои груди в руки и тоже слегка приподнял. – Грудь тоже надо будет подтянуть. Я бы также предложил вставить имплантаты для увеличения объема. – Он нарисовал маркером линии и на моей груди, также показывая, где будет делать надрезы, а где зашивать. Он также обвел маркером соски – в зеркале груди с черными «зрачками» выглядели как глаза, живот улыбался толстой маркерной линией. – Вы же не собираетесь кормить грудью, да? Вы, вероятно, и не сможете после этой процедуры.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
