А вот с венами дело обстоит иначе. По ним кровь течет под гораздо более низким давлением, так что там ничто не мешает образовываться пузырькам пара. Если задержаться в этих условиях, пузырьки станут увеличиваться в размерах, закупоривать сосуды, перекрывая кровоток, и могут даже вызывать остановку сердца. Чтобы избежать подобной участи, человеку, поднимающемуся к линии Армстронга, следует сменить кислородную маску на скафандр и оказаться в искусственно созданной сфере выживания. Именно так мы представляем себе космос: астронавты в шлемах и громоздких скафандрах — раздувшихся в безвоздушном пространстве маленьких пузырьках земной атмосферы.
Линия Армстронга обозначает высоту, за которой организму для нормальной деятельности недостаточно небольшого подспорья. За этим пределом жизнь человека полностью зависит от искусственных систем жизнеобеспечения. Окружающий Землю слой толщиной меньше двадцати километров на самом деле непостижимо тонок. Будь Земля размером с футбольный мяч, зона жизни оказалась бы пленкой тоньше листа оберточной бумаги, в которую этот мяч завернут.
У космоса нет четкой границы. Для физиологов переход в него обозначен линией Армстронга, но у авиационных конструкторов и инженеров другая граница космоса — так называемая линия Кáрмана, в 100 километрах над уровнем моря: здесь атмосфера уже настолько разрежена, что обычный самолет не может больше опираться на воздух, чтобы лететь в нужном направлении или подняться выше. Для физика же истинный космос начинается за многие тысячи километров от Земли, где вероятность встречи двух молекул газа ничтожно мала. Но для астронавтов он определяется не давлением и не высотой. Для них передний край космоса и все связанные с этим опасности начинаются со стартового стола, с момента запуска ракеты.
***
Я приехал во Флориду в июле 2011 года, за несколько дней до грандиозного полета. «Атлантис» уже стоял на стартовом столе, готовый доставить на орбиту четверых астронавтов. То был последний космический корабль в своем классе: его братья «Челленджер» и «Колумбия» погибли в результате трагических катастроф. «Дискавери» и «Эндевор» давно «вышли в отставку» и теперь стояли в ангарах в ожидании отправки в другие города, чтобы занять почетные места в исторических экспозициях. «Атлантису» предстояло заключительное задание программы шаттлов — космических кораблей многоразового использования. По прошествии трех десятилетий, выполнив 135 полетов, НАСА объявило о завершении проекта.
Утро старта было сырым, в воздухе пахло надвигающимся дождем. За последнюю пару дней тропические грозы налетали одна за другой, заливая землю и обрушивая на нее молнии. Летом погода на мысе Канаверал всегда непредсказуема, чистое синее небо через минуту заволакивают серые тучи, и мгновенно начинается ливень.
На сутки я прилип к метеорологическим интернет-сайтам, пытаясь разобраться во всех этих изобарах и радиолокационных изображениях. Я наблюдал за тем, как грозовые фронты зарождаются в море и продвигаются вглубь материка. Обычно эти сведения оставляли меня равнодушным, но сегодня в 11:21, мне буквально на десять минут просто необходимо было чистое безоблачное небо над космическим центром Кеннеди. И совершенно безразлично, какой будет погода до и после этого.
Именно на эти десять минут приходилось «пусковое окно» — астрономически подходящее время для запуска «Атлантиса». На эти короткие, мимолетные минуты Земля, вращаясь, разворачивала стартовый стол № 39-А в оптимальное положение, чтобы, когда будут запущены двигатели, вывести «Атлантис» — вместе с экипажем из четырех человек — на орбиту в нужном месте и в нужное время, обеспечив точную стыковку с Международной орбитальной станцией.
Сама станция двигалась вокруг Земли со скоростью примерно 27 тысяч километров в час. Такая огромная скорость позволяет станции удерживаться на постоянной орбите, преодолевая гравитацию и не падая на Землю.
Чтобы догнать станцию и встретиться с ней, «Атлантис» должен был развить такую же скорость. Шаттлу предстояло получить небольшой «пинок» от Земли и позаимствовать толику энергии от ее вращения. Как и все остальное на поверхности нашей планеты, стартовая площадка не пребывает в неподвижности. Она вращается вместе с Землей, со скоростью около тысячи километров в час, с запада на восток.
Ракеты используют это вращение, как прыгун в длину — разбег по дорожке. Однако основной разгон для ускорения до 27 тысяч километров в час кораблю дает мощь его ракетных двигателей.
Космос на редкость негостеприимен, даже враждебен. Но в случае орбитального космического полета основную угрозу для жизни человека представляет сам корабль и пусковые установки в действии. 400 километров — приблизительное расстояние от Земли до космической станции — казалось бы, не так уж велико. Однако в ракетостроении расстояние — не самое главное. Куда важнее победа над гравитацией и энергия, которая выделяется при выполнении этой задачи.
***
Итак, «Атлантис» уже стоял на пусковой площадке, возвышаясь на шестьдесят с лишним футов над уровнем моря. Колоссальных размеров оранжевый топливный бак за ночь был наполнен сотнями тысяч литров жидкого кислорода и водорода. Теперь это топливо потихоньку клокотало внутри герметичного бака на брюхе «Атлантиса».
Топливные трубы потрескивали и постанывали от разницы температур замороженного горючего и душного, почти горячего воздуха Флориды. Где-то шипели шланги, выпуская струйки пара. В момент запуска сжиженное топливо начнет поступать в три основных двигателя, расположенные в задней части «Атлантиса».
По бокам от топливного бака и орбитальной ступени располагались два твердотопливных ракетных ускорителя (ТРУ). Громадные, без малого четыре метра в поперечнике и примерно с олимпийский плавательный бассейн в длину, цилиндры были заполнены пятью тоннами перхлората аммония, смешанного с алюминием, — взрывчатой смесью, готовой в любой миг высвободить свою энергию.
Входящий в смесь полимер служит для связки, придавая веществу консистенцию пластилина. Когда включат зажигание, смесь вспыхнет (температура при этом будет сравнима с температурами на поверхности Солнца) и обеспечит мощнейшую стартовую тягу в первые две минуты.
«Атлантис» стоял здесь, на пусковой площадке, уже несколько недель, пока велись последние приготовления и доскональные проверки. Орбитальные ступени возвращались из космоса почти мертвыми: с обгоревшим корпусом, выработанным топливом и изношенными двигателями. Перед сотнями инженеров, отвечающих за возвращение всех систем в исправное состояние, стояла задача сродни реанимации.
Сегодня после долгой подготовки «Атлантис» наконец готов к выполнению своей новой миссии. Топливо на борту. Все, кто работал в зоне, кроме непосредственных участников, эвакуированы на расстояние более четырех километров. Находиться рядом с «Атлантисом» сейчас опасно: потенциальной энергии, заключенной в химикатах из внешнего топливного бака и в твердом топливе ракетных ускорителей, достаточно, чтобы махина весом две тысячи тонн отправилась в космос со скоростью в двадцать пять раз выше скорости звука. Источником стонов, кряхтения и шипения могли быть расширяющиеся газы и деформируемый металл. Для опытных, видавших виды инженеров и техников «Атлантис» был точно живое существо, медленно приходящее в себя после долго сна.
