А действительно, где? Не твое дело, Темплман. Я прячусь за твоим домом, смотрю на помойку, пытаюсь ответить на вопрос: то ли это кафе, куда ты ходишь постоянно, там, на другой стороне улицы, гуляешь ли ты в маленьком сквере с фонтанчиком? Свет фонарей отражается от тротуара, и я смотрю на все новыми глазами.
Где я? На другой планете.
Еще сообщение.
Джошуа Темплман: Люсинда, я начинаю нервничать.
Не отвечаю. Какой прок? Этот вечер я отмечу как еще один неудачный опыт. Бросаю взгляд вдоль улицы и вижу в конце квартала свою машину. Она терпеливо ждет. Мимо проезжает такси, притормаживает и, когда я качаю головой, отваливает.
С этого начинается слежка? Я поднимаю взгляд и вижу мушку, которая кружит в свете фонаря. Сегодня я в полной мере понимаю это создание.
Один раз прошлась мимо его дома – и со мной кончено. Поворачиваю голову туда, где находятся почтовые ящики. Может, мне захочется оставить ему записку со смертельной угрозой. Или грязную анонимку, завернутую в трусы размером с морской сигнальный флажок.
Я удлиняю шаги, чтобы миновать входную дверь. Краем глаза замечаю чистый холл и тут вижу идущего впереди человека. Мужчина, высокий, тело с красивыми пропорциями, руки в карманах, в движениях ощущается раздражение и взволнованность. Тот же силуэт я видела в первый день работы в «Б и Г». Эти формы я знаю лучше, чем собственную тень.
Разумеется, кто еще, кроме Джошуа, мог оказаться на этой новой планете, куда я прибыла.
Он оглядывается через плечо. Нет сомнений, он услышал мои безумно громкие шаги, а потом понял, что я остановилась. Затем присматривается. Словно уточняет показания для журнала наблюдений.
– Занимаюсь слежкой! – кричу я.
Получается не так, как хотелось. Не легко и весело, а как предупреждение. Я сейчас злобная стерва. Поднимаю руки вверх, чтобы показать: оружия у меня нет. Сердце бешено стучит.
– Я тоже, – отвечает он.
Мимо, как акула, проплывает еще одно такси.
– Куда ты на самом деле идешь? – разносится мой голос по пустой улице.
– Я только что сказал тебе. Вышел заниматься слежкой.
– Что, пешком? – Я подхожу ближе на шесть шагов. – Ты собирался прогуляться?
– Я собирался пробежаться посреди улицы, как Терминатор.
Из меня вырывается смешок. Улыбаясь ему, я нарушаю одно из своих правил, но, кажется, не могу остановиться.
– Ты-то вообще на каблуках. – Он указывает на мои туфли.
– Так я на несколько дюймов выше, удобнее копаться в твоем мусоре.
– Нашла что-нибудь интересное? – Он подходит ближе и останавливается.
Теперь между нами всего шагов десять. Я почти ощущаю запах его кожи.
– Ничего выдающегося, как я и предполагала. Овощные очистки, кофейная гуща, памперсы для взрослых.
Он закидывает голову назад и смеется в небо, сквозь облака видны мелкие звезды. Его смех восхитителен, он еще лучше, чем тот, что я сохранила в памяти. Каждый атом моего тела трепещет, мне нужно больше. Пространство между нами вибрирует от энергетических токов.
– Ты умеешь улыбаться. – Это все, что я способна произнести.
Его улыбка стоит тысячи улыбок других людей. Мне нужна фотография. Пусть вся эта странная планета прекратит кружиться, чтобы я могла остановить мгновение и запечатлеть его в вечности. Какая катастрофа!
– Что тут скажешь? Сегодня вечером ты весел.
Улыбка сходит с его лица, когда я делаю шаг назад.
– Значит, чтобы обнаружить тебя здесь, мне всего лишь нужно было дать тебе свой адрес? Наверное, следовало сделать это в первый день знакомства.
– Чтобы ты мог переехать меня на своей машине?
Я тихо подхожу ближе, пока мы не встречаемся под фонарем. Сегодня я смотрела на Джоша больше восьми часов, но вне офиса он выглядит совершенно по-новому и как-то непривычно.
Волосы у него блестящие и влажные, на скулах горит румянец. На нем застиранная синяя хлопковая футболка, наверное, она мягче, чем пеленки для младенца, и, вероятно, прохладный воздух пощипывает его голые руки. Эти старые джинсы любят его тело, и пуговица подмигивает мне, как римская монета. Шнурки на кроссовках завязаны слабо. Смотреть на него – абсолютное удовольствие.
– Свидание прошло не слишком удачно, – догадывается он.
К его чести, он не усмехается. Темно-синие глаза глядят на меня терпеливо. Он позволяет мне просто стоять и думать о своем. Как мне выпутаться из этой ситуации? Меня снова начинает охватывать смущение, шутливое настроение растворяется и исчезает.
– Оно прошло нормально. – Я смотрю на часы.
– Но не великолепно, если ты оказалась у моего дома. Или ты здесь для того, чтобы сообщить мне хорошие новости?
– О, заткнись! Я хотела… Я не знаю. Посмотреть, где ты живешь. Как я могла удержаться? Я рассчитывала когда-нибудь подложить дохлую рыбу в твой почтовый ящик. Ты видел, где я живу. Это нечестно и дает тебе преимущество.
