Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
Траут сделал паузу, проверяя большим пальцем левой руки, не шатается ли его верхняя вставная челюсть, не помешает ли она ему сказать нам свои последние слова в этот волшебный вечер.
С его челюстью было все в порядке. И вот – финал: «Я придумал слово получше слова „сознание“, – сказал он. – Это слово – „душа“». – Он сделал паузу.
«Дин-дин-дон?» – спросил он.
Эпилог
Мой старший брат Берни, мой единственный брат, вдовец с двадцатипятилетним стажем, после продолжительной борьбы с раком умер утром 25 апреля 1997 года, четыре дня назад, в возрасте восьмидесяти двух лет. Он не испытывал сильной боли. Он был старшим научным сотрудником в Научном центре по исследованию атмосферы в Университете штата Нью-Йорк в Олбани. У него было пять замечательных сыновей.
Мне было в этот момент семьдесят четыре. Нашей сестре Элли было бы семьдесят девять. После того, как она умерла в свои сорок один, я сказал: «Какой чудесной старой леди могла бы быть Элли». Не случилось.
Нам с Бернардом повезло. Он умер любимым, добрым, интеллигентным стариком со странностями, каким и должен был стать. В самом конце жизни он с особым восхищением перечитывал подборку цитат из Альберта Эйнштейна. Вот одна из них: «Самое прекрасное, что нам доводится испытывать, – эго таинственное. Таинственное – источник всего искусства и науки». Вот еще одна: «Понятия теоретической физики – это исключительно создания человеческого разума. Однако из фактов окружающего мира можно вывести и другие, столь же обоснованные, понятия, так что не стоит абсолютизировать те, которыми мы пользуемся».
Самое знаменитое высказывание Эйнштейна: «Я никогда не поверю, что Бог играет в кости». Бернард же был настолько открыт разным взглядам на устройство Вселенной, что полагал, что в иных критических ситуациях будут помогать и молитвы. Когда у его сына Терри обнаружили рак горла, Берни, этот экспериментатор, молился о его исцелении. Терри и в самом деле выжил.
Так было и с йодидом серебра. Берни все думал, не могут ли кристаллы этого вещества, так похожие на кристаллы льда, превращать переохлажденную воду в облаках в лед и снег. Он попробовал. Получилось.
Он провел последние десять лет своей профессиональной карьеры в попытках дискредитировать очень старую и заезженную теорию о том, как в грозовом облаке возникают электрические заряды и как они себя ведут и почему. Он встретил сопротивление. Последняя из его более чем ста пятидесяти статей, которая выйдет посмертно, описывает эксперименты, которые с абсолютной убедительностью показывают, кто прав.
Он в любом случае выигрывал. Каков бы ни был исход экспериментов, он нашел бы результаты в высшей степени интересными. В любом случае он: бы хохотал так, что вылетали бы стекла…
Он был остроумнее, чем я. Во время Великой депрессии меня учили шутить Берни, кинофильмы и радиопередачи. Берни говорил мне, что я тоже смешной. Это была для меня большая честь. Выяснилось даже, что у него есть небольшая коллекция моих забавных опусов. В коллекции было, например, письмо нашему дяде Алексу, которое я написал двадцати пяти лет от роду. В то время у меня не вышло еще ни одной книги, но уже были жена и сын. Я только-только переехал из Чикаго, штат Иллинойс, в Скенектади, штат Нью-Йорк, получив работу в «Дженерал электрик».
Меня взяли туда благодаря Берни. Он прославился на всю фирму своими экспериментами с рассеиванием облаков, поставленными в исследовательской лаборатории «Дженерал электрик» вместе с Ирвином Лэнгмюром и Винсентом Шефером. А тут как раз фирма решила нанять специального пресс-секретаря с опытом работы в газете. По предложению Берни «Дженерал электрик» «украла» меня из Городского бюро новостей Чикаго, куда я поставлял новости о всяких ужасах, творящихся вокруг. Одновременно я делал диссертацию по антропологии в Чикагском университете.
Я думал, что дядя Алекс знал, что мы вместе с Берни в то время работали в «Дженерал электрик» и что я – пресс-секретарь фирмы. Он не знал!
И вот однажды дядя Алекс увидел в «Скенектади газетт» фотографию Берни. Он написал в газету, что «он очень горд» за своего племянника и хотел бы получить копию фотографии. К письму он приложил доллар. Но фотографию предоставила «Газетт» фирма «Дженерал электрик», и поэтому редактор переслал просьбу моему новому работодателю. Мой начальник, естественно, передал письмо дяди мне.
Я напечатал на официальном синем бланке «Дженерал электрик» нижеследующий ответ и подписался «Гай Фокс». Кто в англоговорящей мире не знает, кто такой Гай Фокс[49]?
GENERAL ELECTRIC COMPANY
1 Риверроуд
Скенектади, Нью-Йорк
28 ноября 1947 года
г-ну Алексу Воннегуту
701 Гаранти Билдинг
Индианаполис, 4, Индиана
Уважаемый г-н Воннегут,
Г-н Эдвард Тасмак, главный редактор «СКЕНЕКТАДИ ГАЗЕТТ», переслал мне Ваше письмо от 26 ноября.
Фотография доктора Бернарда Воннегута из «Дженерал электрик» действительно была предоставлена газете нашей компанией. Однако у нас больше не осталось копий, а негатив находится в руках Американского комитета по печати и средствам массовой информации. Кроме того, надеюсь, Вы не думаете, что нам больше нечего делать, кроме как, потеть над Вашими просьбами, от которых прибыли – что от козла молока.
У нас есть несколько других фотографий Вашего максвеллоподобного родственника, и я могу их Вам отослать, потратив на это кучу своего драгоценного времени. Только не торопите меня. «Я очень горд»! Хе-хе, да как же иначе! Ну разумеется! Ха-ха! Воннегут! Ха-ха! Ваш племянник ни гроша не стоит без нашей фирмы, мы можем его раздавить в момент – как таракана. Так что не гоношитесь, коли в течение недели-другой не получите фотографию.
Ах да, чуть не забыл. Вообразите – в проливной дождь некто идет по улице, и Вы так удачно подгадали, что написали с крыши ему на голову? Думаете, он заметил? Вот то же самое с Вашим долларом и компанией «Дженерал электрик». Так что вот вам Ваш бакс обратно. Не описайтесь.
Искренне Ваш,
Гай Фокс,
Отдел прессы. Служба по связям с общественностью компании «Дженерал электрик».
Прочтя это письмо, дядя Алекс изорвался, как триста тонн тротила. Он пошел с письмом к адвокату. Он хотел предпринять все возможные шаги, чтобы заставить какое-нибудь очень высокое должностное лицо в компании слезно извиняться перед ним, да такое высокое, чтобы оно потом выгнало автора письма с работы поганой метлой. Он собирался написать президенту «Дженерал электрик» и рассказать ему, что у него есть сотрудники, не знающие цену доллару.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
