Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
— Да успокойся, я не искала с ней встречи. Она сама меня нашла и все рассказала. И знаешь, что меня больше всего удивило, когда я поговорила с Мариной? Оказывается, она все равно любит тебя. Знает о тебе все, понимает про тебя все и любит. А я тебя ненавижу, Антон. Да — да, ненавижу. Ты разрушил мою жизнь… Я понимаю, что сама виновата, но от этого мне не легче. Пожалуйста, очень тебя прошу, никогда больше не попадайся на моем пути. И к Матвею не подходи на пушечный выстрел, понял?
— Он мой сын, Ника. Ты не можешь мне отказать. Я имею право.
— Да ладно, Антон, хватит играть в страдающего папашу! Матвей тебе вовсе не нужен, я знаю. Он ведь ничем не сможет поправить твое шаткое материальное положение, так что…
— А ты жестокая, Ника. Я не знал, что ты такая жестокая. Видимо, я любил другую Нику.
— Что ж, так и будем считать. И кончим на этом. Прощай, Антон. Ничего доброго тебе желать не буду, как это обычно желают при расставании, просто повторюсь на всякий случай: никогда не попадайся на моем пути.
Он еще что-то пытался ей сказать, но Ника нажала «отбой». Какое-то время она стояла, сжимая телефон в руке. Даже появилось желание швырнуть его от себя подальше, но вовремя одумалась, тряхнула головой, отгоняя гневные эмоции. Все, хватит. Остыть надо. И забыть, кто такой Антон.
Порывом ветра принесло из леса влажные осенние запахи, и Ника вдохнула всей грудью, ощутив, как уходит гнев. Хорошо сейчас в лесу, наверное! Раньше они об эту пору часто ходили в лес, бродили меж деревьев, наслаждаясь выпавшими беззаботными часами отдыха. Сева брал еще и корзинку для грибов, и ужасно радовался, когда находил какой-нибудь крепенький подосиновик или семейство рыжих опят на пеньке. Звал ее — Ника, Ника, посмотри, что за чудо! Она отмахивалась — да ну… В лесу, мол, надо вверх смотреть, на желтые кроны деревьев, на летящие по ветру листья, чтобы ощутить всю прелесть этой поры. А грибы — это что? Всего лишь еда, проза жизни. Собрал, кинул на сковородку, съел, насытил желудок. А любование осенней красотой душу питает.
Ника вздохнула, улыбнулась грустно. Подняла голову, стала глядеть, как покачиваются на ветру верхушки сосен в лесу. Да, чудесное место они выбрали для строительства дома, хоть и дороговато по тем временам было — только-только начали бизнес… Вспомнила, как приезжали сюда, на пустой еще участок, и мечтали, какой у них будет дом. И спорили, конечно. Сева, например, хотел все деревья вырубить, чтобы вокруг дома лужайка была и кустики-цветочки всякие, и дорожки ровные, как на картинке. А она хотела оставить все как есть, первозданное. Чтобы деревья, чтобы трава и чтобы забор минимальный. Хотела сохранить ощущение лесного пространства, ветра, пения птиц по утрам. Сошлись, как всегда, на компромиссном решении: пусть будет газон и дорожки, но деревья все-таки на участке оставили. А вдоль бетонного забора посадили рябину с калиной, черемуху да сирень. Куда ж без забора-то? Как-никак, частное владение отгородить надо от постороннего глаза.
А потом строительство началось, нервное, затратное по деньгам и свободному времени, и приходилось мотаться туда-сюда, и про отпуск на море забыть, и про всякие другие радости. Но зато дом получился такой красивый, крепенький и добротный — живи, как говорится, да радуйся. Они и радовались, и обживали его с большим удовольствием. А Маргарита Федоровна только посмеивалась, глядя на них, — что, мол, я говорила? Семейный дом — это большое дело. У хорошей семьи и дом должен быть хороший. А как иначе?
Да, иначе никак. Хорошая семья, муж да жена, одна сатана. Дом за городом построен, общий бизнес идет в гору. Сын растет крепким и умным мальчишкой. И муж любит. И даже не устает говорить о своей любви. Как тогда, в лесу, когда они гуляли меж деревьев и заспорили о чем-то. Кажется, о пустяке. О рыжих опятах, о летящих по ветру листьях, о материальном и духовном… Нашли о чем спорить, надо же.
— Ты у меня вообще девушка романтичная, за то и люблю.
Сева присел на корточки, аккуратно срезая грибы. Она кокетливо повела плечом, усмехнулась:
— Только за романтичность и любишь, да?
— Нет, почему же. Не только. Ты у меня умная, ты мой равноценный партнер по бизнесу. А это уже, знаешь, дорогого стоит. А еще ты полюбила мою маму и разрешила ей тебя полюбить. Согласись, это тоже не у всех женщин получается, даже у самых любимых. А еще ты мне сына родила… По-моему, это мужское счастье даже не обсуждается, правда?
— Да. Правда.
Она и сама с годами привыкла к этой «правде». А как было не привыкнуть, глядя, как Сева носится со своим отцовством и с каким обожанием глядит на внука Маргарита Федоровна? Ну ворохнется иногда в груди знание о настоящей правде, пройдется скользкой ящеркой по сердцу, а потом ничего, потом отпустит. Жизнь как жизнь, и спасибо, что так получилось.
Если б она тогда знала, что это вовсе «не спасибо, что так получилось», а что это и есть настоящее счастье! Если бы не мешал это понимать запрятанный в памяти файл по имени «обманутая любовь»!
Видимо, ничего нельзя в себе прятать, вот в чем дело. Надо безжалостно чистить архив памяти, выбрасывать ненужные файлы. Или хотя бы стараться это делать изо всех сил. Все-таки жаль, что человек — не компьютер и для его памяти не предусмотрен курсор, легко двигающийся к значку удаления. Правда жаль.
Зашуршал по траве мелкий дождь, и Ника вынырнула из своих грустных мыслей, зябко повела плечами. Пора было возвращаться домой, к своим проблемам. Хотя проблемы и решены вроде бы. По крайней мере, на сегодняшний день. Может, и на фирму можно сегодня не ехать? Если не звонят, значит, все идет как надо…
Маргарита Федоровна сидела в столовой за столом, пила чай. Глянула на Нику удивленно:
— Ты чего на улице застряла? Выскочила, не оделась, холодно же.
— Ничего, я не замерзла.
— Звонок нехороший был, да? Я видела, как ты руками размахивала. И лицо у тебя было такое… яростное. Никогда у тебя такого лица не видела. Может, случилось что?
— Нет, ничего не случилось. И, надеюсь, больше никогда не случится.
— Понятно… Тебе чаю налить?
— Сидите, я сама. А где Матвей?
— К себе ушел, раны зализывать. Попранное мужское самолюбие — вещь серьезная.
— Да ну. Какое там самолюбие, не преувеличивайте. То есть оно присутствует, конечно, но не до такой степени, чтобы чувствовать себя попранным. Он же маленький еще!
— Не скажи. Возраст у мальчишки как раз опасный для таких стрессов. И ведь не знаешь, как объяснить, почему к отцу поехать сейчас нельзя.
— Да, он уже замучил меня вопросами: почему да почему? — с грустью подтвердила Ника, согревая ладони о чашку с чаем. — А я не знаю, как ему объяснять, что ему объяснять.
— Да ничего не надо объяснять. Скажи твердо — это наши с папой дела, и все. Ребенок не должен лезть в отношения родителей.
— Да он не про отношения спрашивает. Он решил, что мы поссорились, и во что бы то ни стало вознамерился нас помирить.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
