Крик девочки-младенца огласил ночь, и Посланники отправились из Рая во все концы Вселенной, чтобы возвестить благую весть.
Лили наблюдала, как Господь закрыл чрево Адама, наклонился и поцеловал сына. Адам проснулся, встал и ощупал свой бок, рана на котором быстро затягивалась и исчезала. Вечный Человек показал ему девочку-младенца, одетую в свет, любовь и чистое чудо. Адам взял младенца на руки и радостно засмеялся.
– Наконец-то! Вот моя вторая половинка, вот плоть плоти моей. Назову ее Иша, то есть слабость, потому что потребовалось много моих сил, чтобы дитя появилось на свет.
Лили запрыгала и начала танцевать от радости. Вместе со всеми животными возрадовалась она, но потом посмотрела на Хан-эля и Адоная и увидела на их лицах выражение сдержанной суровости. Лили прекратила танцевать.
– В чем дело, Хан-эль? Разве ты не счастлив?
– Я в восхищении. Дитя – это ответ любви на то, что Адам отвернулся от Господа. Я предвижу, что благодаря этому ребенку нас ждет примирение и спасение, но вижу я по лицу Господа, что придется заплатить за это великую цену. И становится грустно мне.
– А разве рождение ребенка не искупает вину за то, что Адам отвернулся от Господа?
– Есть на это надежда, – пропел Хан-эль.
– Что ждет Адама? Что готовит ему судьба?
– Сейчас Адам повернется к ней, но это спасет его лишь на время. Дитя это – предложение Адоная Адаму признать свою слабость, не чувствовать себя одиноким, не стыдиться и не отворачиваться от Господа. Но той связи, которая была у Адама с Господом ранее, уже не будет никогда.
Лили покачала головой:
– Он назвал ее не Евой, а Ишей. Он назвал ее, как при наречении, как и всех других тварей.
– О, да! – пропел с грустью Хан-эль. – Даже сейчас Адам, стремясь к власти и царству, отворачивается от Господа. Он назвал ее «слабой и хрупкой», то есть выбрал качества, которые свойственны ему самому и которых он так стыдится. Адам будет продолжать отворачиваться от Господа и Его правды, выберет Адам одиночество, словно сам может стать Господом.
Лили протянула к ангелу руку, но не знала, примет ли ее Хан-эль. Ангел взял ее ладонь и крепко сжал. Девушка почувствовала силу и грусть ангела.
– Мне очень жаль, – произнес ангел, имея в виду Адама.
– И мне тоже, – сказала Лили, хотя решила, что ангел жалеет ее саму.
– Но эта история, – добавил ангел, – только начинается. Смотри!
Тут перед Лили, словно на быстрой перемотке, пронеслась жизнь Иши. Девушка увидела, как Господь вскармливал ребенка грудью и как тот делал свои первые нетвердые шаги под присмотром Адама. Иша подросла и в одеяниях из огня и ветра, за руку с Вечным Человеком начала гулять по лесам и полям. Лили поняла, что девочка вырастет красивой и статной. Иша была сообразительной и веселой. Она росла, и вместе с ней росла ее любовь к Адаму, который тоже любил ее всей душой. Им было хорошо друг с другом.
Когда Ева подросла, Адонай начал разговаривать с ними не только о чудесах мироздания, но и о том, что все существа должны размножаться. Когда Адонай заводил эти разговоры, Ева смущенно прятала глаза и чувствовала стыд, причину которого не могла понять. Адам и Ева не знали тайн плотской любви. Они продолжали жить, как и прежде, в радости и наслаждении и знали, что, когда придет время, познают все тайны любви.
Постепенно Ева выросла и превратилась в молодую женщину. Она была сильной, быстрой, умной и выносливой. Иногда она в одиночестве выходила на прогулку в Райском саду, танцевала и пела мелодию бесконечной любви и всегда возвращалась к Адаму, который встречал ее с распростертыми объятиями.
Однако поведение Адама постепенно стало меняться. Лили заметила, что он часто становится мрачным и замкнутым. Он стал менее нежным, иногда не заканчивал начатые фразы и пел не в такт с Евой. Лили не радовали изменения, происходившие с Адамом.
– Я не хочу видеть того, что вскоре произойдет, – сказала она Хан-элю.
– Я понимаю тебя, Лили, – пропел ангел. – Ты хочешь вернуться туда, откуда пришла?
– Да! – ответила Лили.
И она мгновенно оказалась в Подземелье.
– Привет! – воскликнула Лили и резко оторвала голову от подушки, чем очень удивила Джона, сидевшего с ней рядом.
Резкое движение вызвало боль в теле, Лили застонала и закрыла глаза. Постепенно ей удалось пересилить боль.
– У меня есть вопросы, – сказала она Джону.
– Вопросы? – удивился Джон. – Ты отсутствовала всего несколько минут.
– Всего несколько минут? Ну, как считает Гералд, несколько минут здесь могут равняться паре миллионов лет там. Я не понимаю, почему мне показали то, что я только что видела.
– Хм… – Он почесал затылок. – Я не знаю, что ты там видела.
– Ты приняла решение о том, что будешь Свидетелем, – услышала она голос Саймона и начала крутить головой, чтобы увидеть, где именно в комнате тот находится. – Но ты не можешь выбирать то, что тебе показывают.
– Если честно, я не принимала никакого решения о том, чтобы стать Свидетелем. Я не выбираю то, что увижу в качестве Свидетеля. Так кто же решает, что мне покажут и что я увижу?
– Господь, – ответил Саймон.
– А кто решает, что будет записано?
Джон с Саймоном посмотрели на нее с полным непониманием.
– Не понял твоего вопроса, – ответил, наконец, Джон. – Записывается все то, что ты видишь.
– О, Бог ты мой. – Она глубоко вздохнула. Воспоминания о том, что она видела, были еще очень яркими и свежими. – Хорошо, вы не сможете понять моего вопроса, пока сами не посмотрите запись. Давайте просмотрим, и я смогу спросить вас о том, что меня интересует.
Они перешли в Комнату записей, захватив по пути Аниту и Гералда.
Лили дотронулась до стола, чтобы «перекачать» в него свои воспоминания, после чего все их отсмотрели. Потом Лили повернулась к Ученым и Джону. Гералд закрыл рот рукой, Анита покачивала головой, а у Саймона и Джона были изумленные лица.
– Ну? – сказала девушка.
– Я в течение многих лет изучал священные тексты, – сказал Гералд, – но так и не понял всей глубины того, что там описано. И сейчас, отсмотрев этот материал, я тоже ничего не понимаю. Правда, если раньше мне казалось, что я смотрю на огромную гору священных текстов, стоя у ее подножия и задрав голову, то сейчас мне кажется, что я забрался на самую вершину.
– Ты видела начало предательства Адама, – произнесла Анита.
– Да я не об этом! – воскликнула Лили. Боль из укушенной руки распространилась по всему телу, и у нее страшно болела голова. – Наречение является не началом предательства Адама, а его результатом. Я наблюдала самое начало, когда были посеяны первые семена измены, то есть ту часть истории, в которой змея дает Адаму нож, но почему-то в записи этот важный кусок отсутствует.
