Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
– Так уж вышло, Кудеяр, – эхом отозвался Немой, – что на всем белом свете токмо трое людей желают видеть Соломею живой и здоровой. Это я, ты и она сама.
После недолгой паузы женский голос из темноты предложил:
– Одели бы вы все же боярина-то. Срамота!
Палач за спиной боярского сына кашлянул, и через несколько мгновений Кудеяр ощутил, как с его запястий опали путы.
– Рухлядь сейчас принесу, – пообещал Труфон и вышел из горницы.
– Чего ты от меня ищешь, Василий Васильевич? – спросил князя Шуйского Кудеяр.
– Беда наша в том, служивый, – постучал пальцами по подставке Немой, – что козней может быть много, очень много. Я же участвую лишь в трех.
– Это все же ты?! – задохнулся боярский сын.
– Экий ты тугодум, Кудеяр, – покачал головой князь. – Кабы не был я средь смутьянов, как бы узнал, что Юрий и Дмитрий Ивановичи задумали девке Заряне знахарку ложную подвести, дабы под видом зелья лечебного Соломонию Юрьевну отравить? И слава моя недруга государева тому порукой, что заговорщики верят мне и недобрыми задумками делятся. Плохо то, что ведал я про одну токмо отравительницу и поймал одну. Однако же быть их может несколько. От других братьев, от князей с девками на выданье, от доброхотов, о благополучии державы заботящихся. Кто этих душегубов остановит?
– Государю все рассказать надобно!
– Василий Соломею любит, души не чает, – сказала темнота. – Поберечь пожелает обязательно! Но токмо кому сие дело поручит? Уж не кому ли из крамольников?
Рыжебородый вернулся с одеждой пленника. Боярский сын торопливо облачился и спросил:
– Что же тогда делать?
– Стеречь!
– Но меня к ней даже близко не подпускают! Не то что охранять, даже увидеть издалече не в силах!
– А она тебя не забыла. При случае любопытствует, узнав про рану – встревожилась… – Из темноты в свет свечей выступила женщина лет сорока, чуть смугловатая, но гладкокожая, с маленьким вздернутым носом. Через плечо ее свисала толстая черная коса, а тело облегал сарафан из синего бархата с атласными вставками на боках и плечах. – Ты меня помнишь, боярский сын Кудеяр?
– Прощения прошу, – виновато склонил голову Кудеяр и тут же поморщился от боли в пропеченной огнем груди.
– Еще бы! При встрече нашей ты глаз от Соломонии оторвать не мог, ничего округ не замечал, – снисходительно улыбнулась женщина. – Анастасия Петровна я, княжна Шуйская, постельничая Великой княгини.
Кудеяр снова поклонился, но в этот раз более осторожно и… полого, без сильных изгибов. Ему чудилось, что все его тело покрыто румяной корочкой, как у зажаренного на углях барашка.
– Наибольшая опасность не в знахарках и ведьмах таится, что Заряна к государыне водит, – остановилась перед порубежником женщина. – А в том, что даже кравчая наша любви к государыне не имеет. Кравчей же отравить госпожу и вовсе пустяк.
– Как?! – не поверил Кудеяр. – Она ведь любую пищу пробовать должна, прежде чем Великой княгине подать!
– Тебе интересно? – вскинула брови княжна. – Ну, к примеру, так… Вытачиваешь из кости крохотный флакончик и вшиваешь его сюда, в рукав, – она указала на правое запястье. – Чтобы отверстие вверх смотрело, когда правильно что-то держишь. Наливаешь в него крепкий настой багульника, белены али красавки. В нужный час, за обедом, пробку из флакона вынимаешь и ждешь. Желает государыня вина? Наливаешь из кувшина в кубок несколько глотков, ставишь чашу обратно и спохватываешься: «Ах прости, княгиня, соринка!» Подхватываешь салфетку или полотенце и край бокала протираешь… – Постельничая сделала круговое движение рукой, словно протерла невидимый бокал, и стало видно, что запястье при этом повернется и содержимое флакончика неминуемо выльется в кубок. – Затем добавляешь вино почти до краев и с низким поклоном вручаешь… Спустя пару часов голова у повелительницы закружится, во рту сухость появится, в теле слабость. Вскорости сердце тихо остановится… И все.
Кудеяр сглотнул.
– Не опасайся, служивый, коли я стану кравчей, то скорее сама сгину, чем Соломонию отравить позволю, – пообещала Анастасия Петровна. – Глаз не спущу, пуще души своей стеречь стану. Надо будет, сама на охоту или в огород побегу, но еды подозрительной до уст ее не допущу! Вся честь рода князей Шуйских за то тебе порукой. Если какая беда с государыней и случится, то токмо не из-за яда. От тебя лишь одно надобно: убеди Великую княгиню дать мне это место!
– В Александровскую слободу меня не впустят, – покачал головой боярский сын. – Не для того Василий Иванович жену из Москвы увозил, чтобы опосля так легко к сокровищу своему подпустить.
– Ты забываешь, что я из свиты великокняжеской, Кудеяр, – обошла вокруг воина женщина. – Встречаться тайно при дворе есть великое искусство. Трудно сие, но возможно. И коли согласишься ты помогать нам в обережении Великой княгини от недругов и душегубов, Кудеяр, то могу я поручиться, что видеться с любимой своей ты сможешь куда чаще и ближе, нежели раз в год на заутрене.
– Что нужно делать? – Мягкие, вкрадчивые речи Анастасии Петровны так заворожили воина, что он даже не возразил против слова «любимой».
– Ты поедешь с моим приказчиком, надев поверх роскошной ферязи своей простой овчинный тулуп. Возничим на одной из телег. Вести себя будешь скромно, понуро, со стражей и ключниками не болтать и пугаться, к приказчику всех отсылая. Как разгружаться станут, смердам во всем помогать, но, когда сундук с платьями сменными ко мне в покои понесешь, там останешься. Опосля я улучу момент и Великую княгиню к себе приглашу, придумаю повод. Уйдешь так же скромно с приказчиком, каковой перед отъездом ко мне за платьями старыми зайдет. Сундук с ним унесете. Когда же заходить, знамо, я по своей воле завсегда решаю. Как увидишься, так и покличу. Припасы, рухлядь, письма ко мне отсель каждый месяц возят. Так что хоть каждый месяц можете встречаться, беседовать и даже за ручку друг друга держать.
– Соломея не согласится, – покачал головой Кудеяр. – Бесчестья убоится.
– Какое же бесчестье с родичем увидеться? – памятливо ответила княжна. – Дело обычное… Опять же я при встречах ваших находиться буду, как залог и свидетель верности супружеской. Ты токмо убеди ее кравчей меня сделать. О прочем я уж позабочусь, не сумневайся.
– А вдруг она мне не поверит?
– Поверит, – кивнула княжна Шуйская. – Я видела, какими глазами Соломея смотрела на тебя при встрече. Она поверит тебе, даже если ты посоветуешь ей войти в огонь.
9 октября 1514 года
Александровская слобода, женская половина великокняжеского дворца
– Сим маслом каждую полночь натираться надобно, молитву Пресвятой Деве читая с нечистого дня и весь месяц, милая, да по пять поклонов на образ на рассвете класть. В конце месяца в баню сходить – и уйдет порча, смоется… И не была бы ты столь строга с отроками юными…
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
