Вновь оказавшись возле стены, Пегги сразу заметила, что та срослась в месте вчерашней прорехи и стала гораздо прочнее. Оправленные розовым цементом камни походили сейчас на панцирь чудовищной черепахи. Стена приобрела вид хвоста аллигатора. Она клокотала от нетерпения, она постанывала-поскрипывала, словно снизу на каменную кладку давила энергия начинавшегося землетрясения.
– Пилой тут вряд ли что отпилишь, – оценивающе поглядела на стену Пегги, – ее теперь ничем не перешибешь… Такая, того гляди, еще и сдачи даст!
– Тогда давай перелезем, – радикально подошел к проблеме синий пес. – Но надо поторапливаться. Сдается мне, что динозавр скоро начнет собирать себя по кускам. А пока что он еще похож на пазл с разрозненными частями, и нам следует этим воспользоваться.
Дженни выскочила из кабины. Вытащила из кузова длинную лестницу. Вдвоем с Пегги Сью они приставили ее к стене, и та дернулась.
– Жива-живехонька! – ахнула Дженни с каким-то восторженным испугом.
Пегги не стала попусту время тянуть, сунула, как обычно, синего пса под мышку, а правой рукой схватилась за перекладину. Все действия этой слаженной команды были доведены до автоматизма. И вот они уже оказались на стене, змеей бежавшей по ландам. Ее зигзагообразные движения были гораздо отчетливее видны сверху.
– Вперед, старушка! – мысленно подбодрил ее синий пес. – Сейчас или никогда. В черт-те какой раз повторяю: нам не впервой искать приключений на свою голову, правда ведь? И до этого раза, заметь, нам всегда удавалось выйти сухими из воды.
Растительность в саду вокруг замка снова поменяла свое расположение. Так, ходячие дубы-великаны разбились на пары и встали друг напротив друга под купол, укрепив его с четырех сторон. Мускульная эпидерма была на них точь-в-точь такой же, как на соборе, так что теперь они составляли с ним одно целое.
– Это лапы чудовища, – сообщила Пегги Сью. – Восемь деревьев, четыре лапы…
Как она и предвидела, домовитый робот все пустил в дело, ничего даром у него не пропало. Скоро, очень скоро крепостная стена расколется на части, чтобы сложиться по-новому. Длинная стена лишится четырех углов и станет подобием трубы из смеси плоти и камня, а затем эта змея намертво приклеится хвостом динозавра к тыльной части собора. Где робот-врач мог подсмотреть столь примитивную картинку? Где-где, да на своей планете, конечно же; он моделировал известного ему зверя – диплодока, чей костяк привиделся ему в развалинах замка.
Пегги натянула противогаз и спрыгнула в сад. Она так и не поняла, способен ли робот обнаружить ее присутствие и умеет ли он считывать информацию с белковых носителей, а проще говоря, читать ее мысли? Примет ли он меры для защиты? Вышлет ли навстречу пришелице легион покрытых кожей мясистых статуй? Девочка плохо представляла себе, как можно победить этих колоссов!
Она шла по вырубленной в кустах просеке, шла себе и шла, и вдруг остолбенела: вход в собор исчез! Все отверстия в строении были задраены разросшимся кожным покровом. Плоть законопатила все окна. Доступа внутрь больше не было – ни одной дырки. Сейчас купол представлял собой тело совершенной яйцевидной формы, обтянутой кожей телесного цвета.
Пегги Сью ринулась к двери… точнее, к тому месту, где дверь открывалась еще вчера! И наткнулась на эластичное искусственное мясо. Теплое и упругое. Подняв оба кулачка вверх, она забарабанила в стену. Дохлый номер: ни ответа, ни привета. Но сквозь полупрозрачную пленку она разглядела, что ей навстречу шагнула чья-то фигура, и эта самая фигура тоже долбила в стену кулаками и изо всех сил упиралась в преграду, пытаясь порвать ее в клочья. И это не был робот. Это был наконец-то очнувшийся Себастьян! Несчастный жестикулировал, молотил по мускульной ткани кулаками и тщетно пробовал разодрать ее ногтями.
Тут Пегги вспомнила о скаутском ноже, висевшем на ремне ее джинсов. Дрожащей рукой она выхватила его из ножен и не раздумывая вонзила в суррогатное мясо.
Главное, освободить Себастьяна; если она не сможет выпустить его из живота зверя, значит, больше ему не поможет никто.
Лезвие вошло в кожу с характерным чавкающим звуком. Сперва ей показалось, что дальше все пойдет как по маслу, но затем стало понятно, что искусственное мясо сокращалось, как поперечно-полосатые мышцы, и холодное оружие в нем просто-напросто застряло. Она ухнула, надавила всем телом на ручку тесака, а затем повисла на нем, как альпинист на скальном крюке. Лезвие вошло в мясо на тридцать сантиметров, но рана была бескровной, хотя края ее содрогались в бешеном ритме. С другой стороны Себастьян подобрался к этому окошку и просунул туда пальцы в попытке расширить отверстие. Рана приоткрылась, сделалась сквозной, и в трепещущем проеме возникло багровое от натуги лицо невезучего мальчика.
– Себастьян! – завизжала Пегги Сью. – Себастьян! Я вытащу тебя отсюда! Уйди в сторонку, я могу задеть тебя ножом!
– Пегги! – закричал мальчик. – Это ты? Что здесь творится?! Я что, брежу наяву?! Это всего лишь дурной сон? На самом деле ничего этого не существует…
В его голосе не чувствовалось особой паники. Просто разбудили подростка среди ночи крокодилы, и он пребывает в полной уверенности, что ему снится кошмар. У Пегги не было времени поведать ему обо всех здешних чудесах в решете. Она загнанно дышала, ворочая в мясной перегородке ножом. У нее появилось дурацкое чувство, что она напала с перочинным ножичком на кита. И готова была разрыдаться от бессильной злости. Тем не менее все сильнее и сильнее, снова и снова давила она на лезвие, и проход расширялся! Скоро уже отверстие станет достаточно большим, чтобы в него пролез Себастьян. Скоро-скоро…
И тут она догадалась, что рваная рана постепенно затягивается, заживляет самое себя. Ее края срастались, словно жить не могли друг без друга, и порезанная плоть вновь становилась гладкой-гладкой…
Пегги яростно завопила и принялась кромсать эластичную стену, нанося удары куда придется, в надежде отыскать уязвимое место.
– Я тебе помогу найти его ахиллесову пятку! – заголосил синий пес, пытаясь порвать мясо зубами на клочки британского флага.
Увы, инопланетная кожа определила, откуда исходит угроза, и на смену мертвым клеткам устремились организованные отряды живых: они сплачивали свои ряды, смыкались, мускульная ткань сокращалась, и искусственная плоть, сплавляясь в твердую массу, с каждой секундой все больше походила на кожу тираннозавра. А еще через минуту она станет прочнее панциря черепахи.
Внезапно кожа, словно вскипев, зарубцевалась вокруг ножа, который в ней увяз так, что Пегги не смогла его больше вытащить. Как ни пыжилась девочка, как ни упиралась она ногой в стену, толку было чуть. Узник замка Себастьян все ногти сломал об эту преграду, за двадцать секунд прошедшую все стадии отвердения, из кожи барабана превратившись в хрящ. Со слезами на глазах Пегги оставила нож, который, по-видимому, врос в камень навсегда.
– Себастьян! – вопила она. – Себастьян! Ты меня слышишь?
