Свежий морозный воздух разорвал звук охотничьего рожка. Потом опять наступила тишина. Вскоре послышались вдали крики загонщиков, перемежаемые собачьим лаем, шумом и треском сучьев.
За деревьями стремительно мелькнуло продолговатое черное пятно, врезавшееся с разбега в сухую березу. Дерево пушинкой отлетело в сторону, и в сиянии снежной пыли на узкую тропку выскочил крупный темно-бурый секач с ощетинившимся загривком, агрессивно устремленной вперед головой. Звуки выстрелов разом взорвали лесную тишь. Кабан на миг застыл, словно раздумывая, в какую сторону бежать, сделал несколько больших прыжков и скрылся в чаще. Вслед зверю, как окончание неудачно сыгранной увертюры, прогремели два одиноких выстрела.
Потом на поляне появился Скворцов, без шапки, с разгоряченным от азарта лицом. По сигналу егерского рожка участники охоты потянулись на звук трубы. Минут через пятнадцать-двадцать собрались все, включая и самых дальних — загонщиков. Не было лишь Константинова.
Пока обменивались мнениями, в общем-то, было ясно, что кабан оказался куда проворнее охотников, Скворцов, любивший во всем порядок, попросил людей не расходиться.
— Время еще есть, — сказал егерь. — До темноты сделаем вторую попытку. Тут неподалеку, за болотом, километра за два по прямой, есть кабанье семейство. Попробуем поднять. Вы перекурите, я схожу за Константиновым, что-то он подзадержался. — Егерь направился к просеке, как тут его кто-то окликнул:
— Гляди, Егор Петрович! — воскликнул один из загонщиков. — А секача мы все-таки подстрелили.
Действительно, на снегу редкой цепочкой, подобно высыпавшимся из лукошка ягодам, алели небольшие, размером с двухкопеечную монету, капельки крови.
— Ранение пустяковое. — Скворцов тронул снег валенком. — Но теперь нам его не догнать. Верно за километры ушел. Попробуем все-таки тех, что за болотом.
Он выбрался на тропу и скрылся за деревьями. Прошло несколько минут, как вдруг послышался тревожный крик егеря. Скворцов кричал громко, с надрывом, не жалея голосовых связок. Все заспешили на его зов.
Константинов лежал на спине, метрах в пятнадцати от просеки, в глубоком снегу. Редкие снежинки ложились на бледное лицо, от виска спускался к щеке потек крови. Рядом валялось ружье — тот самый знаменитый «Браунинг», на прикладе которого тоже была кровь.
Врачи, оттеснив остальных, склонились над профессором. Слышались их возбужденные нервные голоса, отрывистые фразы. Потом доцент Яковлев, на правах старшего, словно на консилиуме ставя диагноз, тихо произнес:
— Похоже убийство, ранение смертельное. Тут медицина бессильна. Вызывай, Петрович, милицию, теперь без нее не обойтись.
* * *
Лев Михайлович встал и подошел к окну. Он всматривался в вечерние огни за запотевшим стеклом долго и внимательно, мысленно возвращаясь в тот зимний день, когда в Дальнем лесу увидел на заснеженной поляне в лучах заходящего солнца тело Константинова. После продолжительной паузы Фридман произнес:
— Конечно, смерть видного профессора-нейрохирурга привлекла всеобщее внимание. Версия о роде смерти профессора высказывалась большинством вполне определенная — неосторожное убийство. Как всегда в подобных ситуациях, нашлись те, кто скептически отнесся к этой точке зрения.
— Почему неосторожное? — возразил кто-то из сотрудников уголовного розыска, — действительное отсутствие умысла еще надо доказать.
— Так как ранение слепое, нам нужна пуля, — произнес криминалист. — Окончательные выводы можно сделать лишь после баллистической экспертизы. Необходимо также установить направление и дистанцию выстрела, тогда отпадут ненужные версии.
Спор, затянувшийся до позднего вечера, прервал прокурор. По его предложению, которое поддержал Фридман, тело Константинова решили перевезти в Нижний Новгород и там, в условиях современного, оснащенного всем необходимым морга произвести вскрытие.
К утру следующего дня в секционной областного бюро было многолюдно. Присутствовали эксперты, сотрудники прокуратуры, уголовного розыска. Пока Фридман диктовал машинистке вводную часть заключения, Константиновым занялся заведующий медико-криминалистическим отделением Андрей Федоровцев. Он многократно, с помощью вспышки и удлинительных колец, сфотографировал повреждения на коже головы и шапке профессора, через которую прошла пуля. Затем к столу подкатили переносной рентгеновский аппарат. Эксперты полагали, что предварительная рентгенография поможет определить расположение пули, направление раневого канала и выявит возможные следы металла по краям повреждений от огнестрельного снаряда.
Вскоре на мокрых рентгенограммах черепа все увидели отчетливо просматривающиеся контуры инородного тела.
— Вот она, пуля, — произнес Федоровцев, передавая снимок Фридману. — Канал имеет восходящее направление, идет, судя по всему, спереди назад и слева направо. Следы металлизации минимальные, похоже, выстрел произведен с дальней дистанции.
— Действительно, следов близкого выстрела нет, — согласился Лев Михайлович. — Ни копоти, ни порошинок. Однако, Андрей Леонидович, обратите внимание на почти квадратную форму раны. Посмотрим, что будет дальше.
Он отвел вверх край кожного лоскута, и все увидели в лобно-височной области зияющий прямоугольной формы дырчатый перелом свода черепа с ровными, местами мелкозубчатыми краями.
— Вот это отверстие! — воскликнул Федоровцев. — Похоже, Лев Михайлович, что пуля вошла в голову под значительным уклоном.
— Без сомнения, так оно и есть. Ударила плашмя, боковой стороной. Видно, что-то ей помешало. — Фридман продолжил свою работу, а минут через десять добрался до пули. Он положил в эмалированную кювету свинцовую, тускло блестевшую пластинку.
После окончания вскрытия эксперты поднялись наверх в физико-техническое отделение. Здесь, в лабораторных условиях они решили еще раз, теперь уже используя микроскопическую технику, осмотреть все изъятые объекты.
— Обычно этим мы занимаемся не сразу, — произнес Фридман. — Печатаем акт, пишем направления в различные лаборатории, а тут неясная ситуация, которая и на вскрытии пока не очень-то прояснилась. В общем, наверное, сработала интуиция, все-таки микроскопы, знаешь сам, эксперты обожают. Я на время отключился, попросту отдыхал, а Федоровцев начал возиться с пулей. Вдруг слышу его голос:
— Лев! Взгляни-ка в микроскоп. — И тут я увидел… Впрочем, почитай-ка об этом сам.
Фридман положил на стол заключение экспертизы, отпечатанное на фирменном бланке бюро. Описание пули, сделанное Федоровцевым, подчеркнуто красным карандашом. Приведу его почти полностью: «Пуля свинцовая, типа «Жакан», сильно сплющенная с боков. Имеет вид квадрата с длиной сторон 22 мм. Углы и грани пули закруглены. На одной ее поверхности видны расположенные наискось прямоугольной формы выступы, другая поверхность уплощена. Боковые стороны неровные, с большим числом идущих в разных направлениях валиков и бороздок, зажатыми в сплющенном металле кусочками костной ткани и извитых фрагментов разноцветных волос. Все обнаруженные фрагменты волос направлены для исследования в биологическое отделение».
