— Можем пойти туда, кажется, там интересно.
Эдвард брезгливо взглянул на полузамерзшие лужи, но Шарлотта уже поднялась на ступеньки и ждала его. Он неохотно поднялся к ней.
— Эдвард, ты должен рассказать мне о наших денежных делах. Я имею право это знать.
Последовало долгое молчание… Шарлотта поежилась под накидкой с меховым воротником и наконец решительно заявила:
— Эдвард… я не выйду за тебя замуж, пока ты все мне не расскажешь. Я знаю, что у меня есть кое-какие деньги, но…
Эдвард ковырнул носком штиблета тонкий ледок на луже, прорвал его и поспешно отдернул ногу.
— Сейчас ты стоишь гораздо больше того, чем думаешь. Ты помнишь своего дядю в Америке, который умер через несколько недель после кораблекрушения?
Шарлотта кивнула.
— Дела у него шли отлично, и он разбогател, но так и не женился. Всю свою собственность, включая весьма прибыльные акции, он завещал твоей матери. А теперь, после ее смерти…
— И когда же ты об этом узнал?
— Несколько недель назад.
— Значит, еще до моего возвращения? Почему же ты не написал мне об этом?
— Я… Я думал, будет лучше, если я скажу тебе об этом при встрече. Нужно, конечно, подписать кое-какие бумаги…
— Это из-за моих денег ты собираешься обосноваться со мной в особняке в Верхнем Хаддстоуне?
— Я думал, тебе это понравится… Любая женщина пришла бы в восторг… роскошный экипаж… светские развлечения…
Возмущение Шарлотты внезапно исчезло, как только она вспомнила о бедности, в которой пришлось жить Эдварду. Свалившееся на нее богатство давало ему шанс занять высокое положение в обществе, сулило немалую выгоду.
— Я всегда мечтала съездить за границу, посмотреть другие страны, а может, и вернуться в коттедж на берегу моря — произнесла она в раздумье.
— Все эти путешествия только бессмысленная трата денег, — раздраженно заметил Эдвард. — А коттедж, кому он нужен, когда есть возможность жить в роскошном доме…
— Эдвард, мне не нужен роскошный дом, — возразила Шарлотта. — И хотя ты можешь счесть меня неблагодарной и изменчивой особой… я не хочу выходить за тебя замуж.
Эдвард молча смотрел на нее, а Шарлотта продолжала:
— У нас с тобой совершенно разные вкусы и взгляды на жизнь, теперь я вижу, что не смогу стать для тебя такой женой, какая тебе нужна. Я уверена, что однажды ты переберешься в один из этих внушительных особняков в Верхнем Хаддстоуне и найдешь себе жену, которая с удовольствием станет носить драгоценности, которые ты будешь ей покупать… и соответствовать тому образу жизни, который тебе так нравится.
Он схватил ее за руку:
— Шарлотта!
— Нет, Эдвард. — Она слегка коснулась ладонью его щеки. — На этот раз мы окончательно расстаемся…
Она оттолкнула его, сбежала по ступенькам, Эдвард поспешил за ней, но угодил в огромную лужу, и грязная вода забрызгала ему брюки.
Проснувшись рано утром, Шарлотта выбралась из огромной кровати под балдахином и раздернула тяжелые бархатные шторы, Она увидела перед собой скопление покатых крыш Хаддстоуна под низким, серым небом. Как могла она даже подумать снова жить здесь? Она чувствовала невероятное облегчение и понимала, что никогда по-настоящему не любила Эдварда. Ей нужно как можно скорее уехать, но куда именно?
Впервые в жизни она была свободна… совершенно свободна. Она могла жить так, как ей нравится, делать все, что угодно, и ехать куда угодно. Если у нее достаточно денег, она легко может позволить себе уехать на зиму… скажем, на Мадейру. Она вызвала звонком горничную, чтобы та помогла ей упаковать вещи… дел было много, а она не хотела оставаться в доме миссис Грей.
Для Шарлотты, которая никогда не проводила зиму вдали от Хаддстоуна, Мадейра показалась земным раем. В ситцевом платье и соломенной шляпе она гуляла по улицам с домами, стены которых были увиты ползучими растениями с пышной листвой, восхищалась зарослями дикой герани, иногда поднималась по подвесной дороге в горы.
Она встречалась со множеством людей, среди них — с больными, проводящими на острове зиму, и теми, кто давно уже предпочитал проводить зимний сезон за пределами Англии. Иногда она играла в теннис, бродила по окрестностям, много читала и изредка писала акварели.
Но временами ее охватывало чувство одиночества, и тогда она с нетерпением ждала писем, из Портвена.
Дерина писала от случая к случаю, Цецилия более регулярно. Первая больше всего писала о ребенке, и Шарлотта поняла, что однажды, когда девочка заболела, мачеха Дерины помогала ей ухаживать за больной. Что ж, хорошо, что они более или менее ладят друг с другом! В каждом письме она просила Шарлотту приехать к ним в гости при первой же возможности. Пару раз она мимоходом упомянула о Марке. Шарлотту все чаще тянуло снова увидеться с ними.
Она решила покинуть Мадейру в марте, чтобы в апреле уже быть в Англии, но оказалось, что билет можно было заказать лишь на более позднее время, так что ее возвращение в Англию выпадало на май.
В апреле она перестала получать письма от Дерины и Цецилии, но это ее не тревожило, поскольку она не успела предупредить их об изменении своих планов. Она решила написать им сразу по приезде в Англию, сообщить, что принимает приглашение Дерины и ненадолго приедет в поселок. У нее будет возможность определиться относительно своего будущего после поездки в Портвен, размышляла она во время отдыха на Мадейре, где подружилась с одной супружеской парой из Ирландии — миссис и мистером Макнейш. Миссис Макнейш была болезненная особа, поэтому летом они жили в Ирландии, а зимовали на Мадейре. Миссис Макнейш очень привязалась к Шарлотте и однажды спросила ее, как она посмотрит на предложение совмещать обязанности секретаря и компаньонки. Шарлотта, очарованная описанием их полуразрушенного замка в Коннемаре и перспективой возвращения следующей зимой на сказочный остров Мадейра, обещала обдумать предложение.
В начале мая она сошла с парохода в Саутгемптоне. Она провела в городе несколько дней в надежде получить ответ от Дерины на свое письмо, в котором извещала о прибытии в Англию.
Пришло коротенькое письмецо, где Дерина с восторгом сообщала, что Шарлотту уже давно ждет маленькая спальня с видом на море и что она и Дэн страшно рады ее приезду. Шарлотта отправилась на вокзал, выбрала подходящий поезд, купила билет и послала Дерине телеграмму, извещая о дне своего прибытия.
Когда, наконец, далеко после полудня поезд прогрохотал по длинному мосту, перекинутому через дамбу, и остановился у станции, Шарлотта окинула взглядом платформу в поисках знакомого возницы. Тот заметил ее, быстро зашагал к ней навстречу и, приподнимая шляпу, приветливо улыбнулся:
— Вы хорошо выглядите, мисс Лаури… Говорят, путешествовали по местам, где и зимой светит солнце.
Уложив в повозку ее багаж, он сообщил:
