Книга Встреча, которой не было - Екатерина Островская

Сева не случайно торопился в дом Иволги. Там обсуждали, как передать похитителям выкуп. За прошедшие после убийства Капустина дни личности преступников так и не установили. Следственная группа пришла к выводу, что действует достаточно крупная и технически оснащенная банда. Численность банды определили в десять-двенадцать человек. На связь с Божко выходили разные люди, но идентификация голосов ничего не дала, разве что трое звонивших, судя по выговору, могли быть родом с Юга России, а один – с Северного Кавказа, но не чеченец – именно так сказал специалист. Номера телефонов каждый раз использовались новые, оформленные на абсолютно случайных лиц – школьников или пенсионерок. Принадлежащие этим людям мобильные были украдены или потеряны. Производились звонки из разных районов города – из мест, где не было камер наружного наблюдения. Звонили почти всегда из автомобилей. Разговоры, как правило, были недолгими.

В середине дня Максим получил видеопослание, на котором было записано обращение Яны с просьбой поскорее ее освободить. Она сидела на диване и держала в руках свежий номер ежедневной газеты «Русская жизнь», обращенный к камере первой полосой, на которой дата была обведена красным фломастером, что подтверждало – жена известного артиста жива или была жива на момент видеосъемки. Выглядела Яна неважно: мятая одежда, нерасчесанные волосы. Жена Божко явно была напугана, но говорила ровно, хотя и немного механическим голосом, как автоответчик. Произнесла: «Максим, спаси меня, пожалуйста, мне очень страшно». Потом замолчала, повернула голову в сторону, сжалась, словно ожидая удара, и заплакала. На этом запись обрывалась. А потом поступило СМС-сообщение: «Деньги до конца дня. Собирать их не нужно, мы знаем: вся сумма уже готова».

Вся сумма выкупа и в самом деле была подготовлена. Миллион долларов лежал в портфеле, а портфель стоял в домашнем сейфе Селезнева. Игорь Егорович и предоставил эти деньги. Полицейские, правда, настаивали на том, что настоящие деньги отдавать не надо, а следует подсунуть похитителям фальшивые, которые у полиции имелись. Фальшивки, по утверждению генерала, руководящего оперативным штабом, почти ничем не отличаются от настоящей валюты, и только хороший детектор смог бы обнаружить разницу, потому что бумажки эти были изготовлены в США по заказу спецслужб именно для таких вот операций.

– Только не спрашивайте меня, как они нам достались, – сказал руководитель штаба Селезневу.

Но Игорь Егорович и не собирался спрашивать. Он просто съездил в банк и привез настоящие деньги.

Теперь представители объединенного штаба сидели в его доме и обсуждали план дальнейших действий. Селезнев и Божко тоже присутствовали. Похитители могли позвонить в любой момент, чтобы назначить время и место передачи выкупа.

– …Преступники, очевидно, знают, что вы съездили в банк и сняли со счета необходимую сумму. Вряд ли они имеют информатора непосредственно в банке, скорее всего, просто следили за вами.

– Видеть, как и сколько я снял, они не могли, – проговорил Игорь Егорович, – но, возможно, кто-то из тех, кто окружает меня в последнее время, дал информацию. Только знали об этом не более пяти человек. А в них я уверен.

– Уверенным быть нельзя ни в ком, – вздохнул генерал. – Вот один мой хороший знакомый… уважаемый человек раньше времени вернулся из командировки. Входит в квартиру и видит такое, что просто ни в какие ворота! Вы представляете, он входит и видит, что жена без его ведома перестановку в квартире сделала! А ведь он ей доверял!

– Вы серьезно? – удивился Селезнев.

– Шутка, конечно, – успокоил его генерал, – ей одной мебель не передвинуть. А сейчас я просто хочу, чтобы вы немного расслабились: очень напряженным выглядите.

– Я просто понять хочу, кому это надо, – объяснил Игорь Егорович. – Они могли бы потребовать больше, чем миллион. Если преступная группа большая, то каждому достанется не так много. А ведь были затраты на подготовку, приобретение техники, автомобилей, изготовление фальшивых автомобильных номеров. Мне дали прослушать записи звонков, чтобы выяснить, не узнаю ли я чей-то голос. Все голоса были незнакомые. Однако меня удивило другое. Среди звонивших не было ни одной шестерки, ни одного фраера приблатненного. Как любой отсидевший хоть небольшой срок, я легко могу определить по тембру и по манере говорить, кто сявка парашная, кто мужик, кто шерстяной, а кто действительно в авторитете. Так вот, все звонившие имели судимость, и все они люди далеко не последние в тюремной иерархии. Так что миллион на всю толпу для них не те деньги, чтобы так рисковать. Насколько я понимаю, рецидивистам светит за убийство, похищение и вымогательство пожизненное заключение.

– Так они и с карт Капустина сняли кое-что.

– Кое-что для них не цель. И миллион баксов – тоже. К тому же Руденскую убили в моем доме и пистолет мой похитили – вероятно, для того, чтобы вывести следствие на меня.

– Мы вас ни в чем не подозреваем. А тех, кто вас окружает, мы проверили – ничего подозрительного.

Селезнев посмотрел на Божко, но обратился к генералу:

– У Максима был еще один должок, и перед людьми тоже не очень законопослушными. Я встретился с ними, пообщался. Среди звонивших похитителей этих людей нет. А программа по изменению голоса в звонках, как мне известно, задействована не была.