Сердце Андрея колотилось. Казалось, оно взорвётся от восторга. Оно раздувалось, как шар. В тот момент, когда казалось, что оно вот-вот лопнет, от него отступала нахлынувшая волна. При необходимости хорошего прицела такое волнение могло сыграть злую шутку с охотником.
Виски покрылись каплями пота. Стёртые наспех ладонью, они попадали в глаза, резали и едко раздирали их, словно кислота. Спустя, две струйки уже щекотали кожу лица. Затекая в глаза и стёртые наспех ладонью, следующие капли резали и едко раздирали их, как брызнувшей кислотой.
Смягчающая резинка на оптике, примыкавшая к глазу, через пару секунд уже хлюпала, а стекло запотевало, так быстро собиралась на нём влага. Убрав палец со спускового крючка, Андрей поправил карабин, положил его для удобства на бок на перекладину в смотровом окне и принялся, не прицеливаясь, попросту разглядывать зверя в оптику. Около часа длился репортах из мира животных.
Раздался выстрел. Кабан тотчас исчез. Ранен – не ранен. Чпок. Был – не был. Характерного (по словам заслуживающих доверия охотников) звука пули, угодившей точно по месту, и сразившей кабана наповал, он не слышал. Сомневаясь, подумал: «Может, никогда не услышу». Охотничий стаж у него был небольшой, а эта, как он понял, особенность организма или слуха слышать или не слышать была индивидуальна. Отставив палку (охотники называют так ружьё или карабин) и забыв об осторожности, Андрей стремительно рванул по лестнице с шестиметровой высоты вниз – на поле. Громыхая по иссушенному зноем полю охотничьими бахилами, Андрей бежал к тому месту, где, по его мнению, должен лежать убитый секач. На ходу он доставал телефон, чтобы сообщить егерю об удачном выстреле, в чём не сомневался.
– Готов! Лежит, секачина.
– Сиди на месте. Запомни расположение на поле, где лежит. Собаки нужны?
– Нет. Нет! Какие собаки? Я уверен – лежит.
– Лады. Сейчас буду.
Егерь подъехал быстро.
Андрей вспомнил о наставлениях и следовал им. Он снова вскарабкался на лабазную лестницу, но внутрь не полез. Вся одежда взмокла на нём. А там, внутри, уже не хватило бы воздуха. Он решил дожидаться егеря в трёх метрах над землёй, на лестнице, по которой забираются на лабаз.
Охотнику всегда мерещится, что дикие звери выслеживают человека с ружьём и могут к нему подбежать и закусать до смерти. Почему-то дикие звери представляются в виде разъярённой стаи, смахивающей на собачью. А главный среди них – лесной хищник – очень похож на огромного волкодава, только видится кабаном, лосем или волком, рычащим и оскалившимся. По всей видимости, тем зверем, на которого и захотел поднять оружие охотник.
Уазик «Буханка» вынырнул из мелятника внезапно и бесшумно. До него метров пятьдесят, может меньше, может, чуть больше, но всё происходило, как в немом фильме. Егерь вышел из машины и, не прикрывая дверцу, чтобы не создавать лишний шум, двинул по полю.
Он шёл неспеша, высматривая следы и пытаясь среди них разглядеть свежие. Андрей знал, насколько обманчива такая медленная походка. Два к одному, если он не будет торопиться. Во время зимней облавы на волка он не раз видел, как егеря наматывали по пятьдесят километров за день, лишь по нескольку раз во время перекура переодеваясь в сухое. Столько потов сойдёт, захочешь – не сгонишь! А попробовать, как они, так не пройдёт и двух часов, немочь скуёт, и шагу не шагнёшь.
Егерь знаками велел указать, куда ему следует направиться в поле. Андрей показал. Дойдя до места и потоптавшись, внимательно осмотревшись, он несколько раз переспрашивал: «Здесь ли?» При том всякий раз смещался на несколько метров. Андрей настырно возвращал к тому месту, которое он показал ему в первый раз. Каждый раз егерь, получив положительный ответ, разочаровывался. Андрей не сдержался и закричал в нетерпении, тем самым подгоняя свой успех:
– Что там? – внешне он оставался спокоен.
– Нет никого, – голосом раздражённого и обманутого напрасно человека отмахнулся егерь. – Промахнулся, может? – привычно засомневался он, уверенный в своём вопросе, чем вызвал досаду у неподвижно сидевшего на лестнице Андрея, внутри которого кровь клокотала, как перед экзаменом.
Обойдя метр за метром и не найдя ни малейшего подтверждения, егерь позвал:
– Подь сюда, – и подвёл итог: – Промахнулся.
Сломя голову Андрей, сомневаясь в словах егеря, бросился к тому месту, где по расчётам должен лежать подстреленный зверь. Подбежал и как будто, даже не знал, чего искал. Он не мог найти ни капелюшечки крови, ни даже намёка на неё. Очевидно было, по всем признакам, что пуля прошла мимо.
– Оттуда пришёл, – Андрей равнодушно ткнул в ту сторону, откуда, как он помнил, заходил кабан. И заходил-то несколько раз, не решаясь сначала, потом возвращаясь несколько раз.
Всем этим и поделился Андрей с егерем. Уж коли проззявил, то хоть рассказать, что видел, не проспал.
Дойдя до того участка на краю поля, где лес примыкал плотнее всего, а многометровый кустарник служил соединительной перемычкой, егерь отшатнулся и повернул обратно и вернулся на поле.
– Андрюх! – позвал он.
Тот направился к нему.
– Закуривай. Собаку надо.
– Не понимаю, почему, – сказал Андрей, но всё-таки обрадовался, потому как понял: егерь распознал где-то следы раненого зверя.
– Пойдём покажу.
Они подходили к тому самому кустарнику, и егерь показал на нём едва заметные кровоточины. Через пять-шесть метров на мелкорослой ели в небольшом елошнике показал ещё.
– Подранок. Без собак не найти. Лишку только набегаешься.
Андрей достал сигарету и крутнул колёсико «Крикета». Егерь обернулся и внимательно его оглядел.
– А где карабин?
– Где? – переспросил Андрей. – На лабазе оставил. А где ему быть? Что с тяжестью таскаться?
Руки егеря заходили ходуном. Он обшарил себя, но не нашёл того, что искал.
– А нож есть?
– Да на лабазе всё. Там полный арсенал! – воскликнул Андрей, не понимая, к чему клонит следопыт.
Только сказал, как тут же догадался: нельзя на охоте выпускать из рук оружия ни при каких обстоятельствах.
Егеря лихорадочно затрясло. Андрей понимал, что именно он явился причиной.
– Сань, пойду схожу.
– Ладно, брось.
Он достал телефон и позвонил напарнику.
– Жор-р-р, – протянул он имя напарника, – вези Кубаря. Подранок. Точно-точно. Кровью забрызгано кругом. Хорошо, хорошо, что так. Сильно подранен, так ляжет. Поистечёт на лёжке – так и не встанет боле. Ладненько. Ждём.
Он сунул телефон в карман. Достал ещё сигарету. Руки тряслись.
– Пойдём. Дале отойдём.
Он двинулся от края леса в открытое поле, уводя Андрея за собой.
– Ты посматривай, он раненый притаиться могёт. Рылом враз подцепит. Отомстит последний раз в жизни. В них заложено напоследок. Не как у людей – те стерпят.
