– Нет, я ничего не думаю. Просто пойди и проверь.
Вальтер послушно направился к толпе, опустив руку на рукоятку револьвера.
«Как я мог разрешить Вальтеру носить пистолет? – прервал Гаррет вопросом свои мрачные размышления. – Я что, совсем из ума выжил?»
– Есть удостоверение личности, шеф!
Это Итан. Бледный, с мрачным, нахмуренным лицом, с крепко сжатыми зубами.
Гаррет прищурился. Лысая голова Итана блестела в мерцающем свете красных фонарей патрульной машины. Где же его форменная фуражка? Он что, потерял ее?
– Удостоверение личности?
– Да, из сумочки убитой.
– Кошелек на месте?
Итан кивнул.
– Мы с Харви пришли к выводу, что все цело. Это не ограбление.
Нет. С убитой просто сняли кожу.
Гаррет вздохнул.
– Кто она такая, Итан? Я хотел сказать, кто была эта женщина?
– Де Хевен. Андpea Де Хевен. Жила на другом конце студенческого городка. На Форрест-стрит.
– Вы положили сумочку в вещественные доказательства?
– Угу. Я был осторожен, шеф. Чтобы не стереть отпечатки. Но Боже... – лицо его перекосилось. – Мне же теперь это будет сниться долгие годы.
Его узенькие плечи дернулись как от невыносимого страдания.
– Мне тоже, Итан.
Гаррет увидел, что к нему направляется доктор. Он попытался вспомнить имя врача. Он видел его, наверное, миллион раз. Не смог вспомнить. Мрачно кивнул, приветствуя.
– Что скажете, док?
– С этой женщины заживо сняли кожу. Потом выпотрошили.
«Он абсолютно прав», – подумал Гаррет и тяжело вздохнул.
Попытался ответить, но слова застряли в горле.
Когда он снова обрел способность говорить, у него вырвался совершенно непрофессиональный вопрос:
– Доктор, что за человек мог совершить подобное преступление?
Доктор поднял на Гаррета покрасневшие глаза и ответил сквозь зубы.
– Очень сильный человек.
Глава 18
Сильный стук в дверь вывел Сару из задумчивости, заставив вздрогнуть. Она уже полчаса смотрела на одну и ту же страницу книги, лежавшей у нее на коленях. Это был трактат Камиллы Пэглиа, который Саре полагалось прочитать по программе. Она смотрела в книгу, а думала о странном голосе, свистящим шепотом угрожавшим ей по телефону.
Ясно, что это чья-то дурацкая шутка. Но чья?
«Скорей всего, одного из тех, кто был вчера на вечеринке у Мильтона», – решила Сара. Кто-то видел, что они с Лайамом провели вместе много времени и вместе ушли. А может, кто-то видел их сегодня вечером в «Спинакере».
Кто-нибудь из ревнивых женщин-коллег?
Лайам работал в Мур-колледже менее месяца. Неужели за столь короткое время одна из дам настолько увлеклась им, что ей показалось, что она имеет на него больше прав, чем другие? Неужели эта женщина питает к Лайаму такое сильное чувство, что решилась позвонить Саре и угрожать ей?
Да и была ли это женщина?
Трудно сказать. Слышимость была очень плохой. В трубке трещало. Слова были произнесены хриплым шепотом.
Сара почувствовала озноб. Она переоделась. Надела старую пижаму Чипа, шерстяные носки и теплый фланелевый халат. И поставила чайник, собираясь выпить чаю.
Снаружи завывал ветер, стучавший в окна – один из недостатков угловой квартиры. Сара растерла руки и плечи поверх халата и принялась шагать из крошечной кухни в гостиную и обратно, ожидая, когда закипит чайник. Она думала о странном звонке и старалась припомнить лица гостей.
Тех, что были на вечеринке у Мильтона.
С Лайамом здоровалось немало народу. Он со всеми был дружелюбен и сердечен. Было незаметно, чтобы он к кому-то проявлял особое радушие или неприязнь. Девушка постаралась вспомнить, кто из студенток-старшекурсниц или из преподавателей задерживался возле них. Она старалась припомнить малейший намек на особую близость или особое расположение. Может быть, кто-нибудь наблюдал за ними из другого конца комнаты?
Нет. Не было таких.
Сара ходила взад-вперед. Поскрипывали половицы. Засвистел чайник. У Сары появилось искушение позвонить Лайаму. Спросить, что он думает по поводу этого странного звонка. Это хороший предлог поговорить с ним.
Девушка налила в кружку кипящую воду. Теплым паром пахнуло ей в лицо. Она начала понемногу успокаиваться. Положила в кружку меду и смотрела, как он растворяется. Это успокаивает. Сара согрела о кружку руки, потом прошла с ней и села в мягкое низкое кресло у кровати, открыла на нужной главе книгу Пэглиа.
Что-то насчет смены сексуального аппетита. Это должно быть интересно. Но слова расплывались, а мысли снова возвращались к Лайаму.
Может он и правда просто флиртует? Если это так, то почему именно с ней? В тот вечер, когда они впервые встретились в ресторане, Сара вдруг почувствовала, что ее влечет к этому человеку. Но она и не надеялась, что он ее запомнит.
А сегодня за ужином Лайам был просто очарователен с этими своими забавными суевериями. Он, кажется, знает их бессчетное множество. О многих из них Сара даже никогда и не слышала.
Что там приключилось с салфеткой, когда они уже собирались уходить? Ах, да! Она убрала салфетку с колен и начала складывать. Но Лайам остановил ее:
– Сложить салфетку после еды – значит, прекратить дружбу. Я никогда больше вас не увижу, – и он шутливо надул губы.
Такие печальные глаза.
Сара быстро смяла и бросила салфетку. Они оба рассмеялись.
Еще раньше Лайам настоял, чтобы они вместе налили чай, при этом он держал свою руку поверх руки Сары. От этих теплых и удивительно сильных рук, накрывших ее руки, по телу девушки словно искры пробежали.
Но почему Лайам так настаивал, чтобы они вместе налили чай из маленького фарфорового чайника? Что это еще за суеверие? Лайам отказался объяснить. На его лице появилась довольная улыбка, в глазах заплясали чертики, словно он сыграл с ней какую-то замечательную шутку.
Сара снова посмотрела на ту же страницу книги. Чай уже остыл. Остатки его темнели на дне кружки. Нет ли у меня какой-нибудь книжки насчет суеверий?
Может, в одном из этих двух картонных ящиков, которые я так и не распаковала?
Настойчивый стук в дверь заставил ее захлопнуть книгу. Она посмотрела на часы, стоявшие на ночном столике. Почти полночь. Кто бы это мог быть так поздно? Может, Мэри Бет?
А потом неожиданно подумала: а вдруг Лайам?
Девушка вскочила, одернула халат, подтянула пояс, чтобы не было видно мешковатую пижаму.
И снова стук, еще сильнее.
