Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
— Иван Николаевич, дубина с неба просто так не свалится на голову. Угрозы, записки со странными намеками вы получали? Сначала идут: ультиматум, потом предупреждение, а потом… казнь.
— Нет! — чуть ли не взвыл тот с отчаянием человека, которого приговаривают к повешению, а потом еще и к четвертованию. — В том-то и дело!
— Вань, а Вань, — снова обратилась к нему Юля, — ты не соблазнил, случайно, жену магната? Тот решил отомстить тебе, подложив бомбу, а ты боишься признаться. Не бойся, я тебя не прикончу, я все прощу.
— Чушь! — бросил Иван, отошел к столу, налил в стакан минеральную воду и выпил залпом. — Ты меня достала своей ревностью.
Но Юлю уже не задевали слова мужа, пытавшегося по старому сценарию перевести стрелки на нее, она бесстрастно парировала:
— Ревность я ампутировала на днях, здоровье дороже, но с тобой инфаркт наживешь. Не нравится мне вся эта история, в ней слишком много непоняток.
— В каком смысле непонятки? — заинтересовался Алик.
— Взрыв. Кто, за что, зачем? Неизвестно. Ну, Ивану соврать — как вон той водички минеральной попить, я не исключаю, что Ванечка знает, от кого прячется. Молчи уж! — упредила она негодования мужа, тот как раз собрался высказаться с пылом-жаром. — Кто-то видел, как он и Влада уезжали после взрыва, на нее покушались, за нами следят… И вот еще странность заметил Мишка: полиция не приходила с обыском ни к нам домой, ни в офис…
— Что, что, что? Ты до сих пор водишь дружбу с Михаилом? С этим… — рассердился муж, даже подскочил к ней, сидевшей на диване и обнимающей подушку, словно ударить хотел.
— По-твоему, я в угоду тебе должна прервать дружбу с человеком, с которым делила один горшок и тарелку манной каши в сопливом детстве?
— Меня бесит твой стиль изъясняться! Тебе как будто все равно…
Жена, милая и тихая (когда-то), отложила подушку, поднялась, вызывающе поставила руки на бедра, которых у нее почти нет, и по-петушиному вздернула нос. Она получала удовольствие, мстительно цедя прямо в лицо своему мужу:
— А мне действительно все равно. Что с тобой будет — все равно. Покушались не на меня, а на тебя, значит, заслужил. Знаешь, Ванечка, я рада, что тебя пришили. Да, да, ты труп теперь. И вряд ли тебя можно реанимировать, ведь когда пороки становятся нормой, реанимации никто не подлежит. Даже если ты захочешь начать заново, с чистого листа, стать добрым, честным, чистым, ну, прям святым… не сможешь этого сделать. Ты переформатировал себя. И меня. Я же тоже другая. Ты лгал, я тебе потакала, а ничто даром не проходит, меня изменили твоя ложь и твой круг сытых котов с похотливыми кошками. Но раньше я тебе верила, подстраивалась под тебя и теряла себя. Теперь хоть узнала, что такое был мой муж. Думаю, меня еще ждут неприятные открытия, но я к ним готова. Только никогда не буду готова к одному: что однажды тебя обнаружат твои «дружбаны» и придут добить, а тут я! И не дай бог — вместе с детьми! Не хочу умирать за твои грязные делишки.
Слушая, Иван то бледнел, то зеленел, то краснел. Он не делал попыток перебить ее, хотя то, что она говорила, не для посторонних ушей и очень било по самолюбию. Разумеется, и у него имелся запас претензий к ней, но он не стал превращать в свару заурядный семейный кризис, в общем, повел себя благородно, не оскорбляя Юлю. Он лишь бросил с чувством:
— Спасибо, жена. В час X ты не выдержала экзамена.
— Ах, ах, ах…
— Друзья мои, — вклинился между супругами Алик, — оставим обвинения для более подходящего дня, а пока давайте… давайте жить дружно. И обсудим некоторые детали…
Фыркнув, Иван демонстративно, как в цирке на параде-але, отошел к креслу, плюхнулся в него, вытянул ноги (также демонстративно) и взял тон жлоба, не терпел он вмешательства в его личную жизнь:
— Между прочим! Алик, все, что ты видишь здесь, и сам дом куплены на мои деньги. Которые я заработал! Здесь все мое. Я — хозяин. А ты кто такой, что лезешь в мое пространство, м? А ну-ка, проваливай, откуда пришел. Надоел.
Ну, тут уж Юля не могла оставаться в равнодушном покое:
— Стоп, дорогой! Слишком тебя понесло! Если хочешь, чтобы я помогла тебе спасти твою шкуру, придется терпеть Алика, который спас меня от бандитов, и Владу… а с ней мы теперь родственники. Иначе… Мне есть куда уйти. К маме. А ты бултыхайся один в своем шикарном доме и жди убийц. Что выбираешь?
Поджавший губы Иван шумно сопел, беспомощно моргая. Что такого страшного он совершил, из-за чего жена и мать его детей готова отвернуться от мужа в труднейшую минуту? Подумаешь, переспал с другой бабой! Правда, «другая баба» полежала с ним в постели не одна, но это же зов природы, бороться с ним противоестественно. Жена не застукала — значит, все тип-топ, какие претензии? Вот только Владу черт подсунул некстати, тут поверишь в потусторонние силы, во всяком случае, в бесов — точно. Но разве сравнима банальная измена с прямой угрозой смерти? Слишком не равные категории по ценности.
«Рухнула жизнь, я весь в страданиях, меня осталось только убить», — читала Юля на челе мужа, как на манускрипте, но ее не тронул подавленный, в то же время жалкий вид Ивана. Тем не менее она не собиралась его добивать, выбор-то все равно оставила за ним, при этом взяла и себе право выбирать, а то ведь долгие годы была лишена голоса.
— Молчишь, значит, принимаешь мои условия, — сделала вывод Юля. — Это правильное решение. Итак, Ваня, говори, что нам всем делать? Мы же не можем сидеть здесь вечно и вообще… следует как-то разрулить ситуацию.
— Мне нужно уехать.
— Иван Николаевич, — вступил в диалог Алик. — Вы уедете, а убийцы придут к вашей жене. Что они с ней сделают, как думаете?
— Я согласна! — приняла условия мужа Юля. — Но у меня есть встречное условие, Ванечка. Подумай, что ты мне оставишь, а то я вашего брата бизнесмена знаю — обдерете, как липку, родную жену. Говори, что, помимо детей, оставишь?
— Я думал, мы уедем вместе, — робко произнес Иван.
— Влада, хочешь последовать за ним? — обратилась к девушке Юля на полном серьезе (без желчи). Та отрицательно качнула головой, почему-то придя в ужас от предложения. — Видишь, Ваня, твои любимые жены отказываются участвовать в побеге. Короче, думай о контрибуции в мою пользу за все пятнадцать лет, прожитых мною в глубоких заблуждениях на твой счет. Дети останутся со мной, разумеется, и это ультиматум.
Посчитав, что сказано достаточно, не желая развивать тему раздела имущества, а отдавая этот пункт на совесть мужа, она пошла наверх. Но Иван, кажется, не понял смысла сказанного, а ведь Юля поставила точку на их слегка бракованном браке. Он выкрикнул, когда жена была на середине лестницы, с негодованием выкрикнул:
— Считаешь, я трус? (Она продолжила шествие по лестнице с королевским величием.) Я хочу уехать, потому что это разумно! Хочу переждать. А когда найдут убийцу, вернусь. Если не знаешь, кто хочет твоей смерти, зачем становиться мишенью?
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
