По дороге купила связку бананов и две шоколадки для своих племянников и ехала к Ольге со спокойной душой.
Когда я подошла к двери и позвонила, мне никто не открыл. Позвонила еще раз. Из-за двери ясно слышались визжащие голоса Артура и Лизы. Чего же они там, совсем ничего не слышат, что ли?
Понятно, Ольга наверняка дрыхнет в своей комнате, наглотавшись каких-нибудь капель, а дети носятся сами по себе.
Чертыхнувшись, я достала из сумочки ключи от квартиры сестры и отперла дверь.
Пройдя в Ольгину комнату, я убедилась, что она пуста. Открыла дверь в комнату детей и застыла на пороге.
Все было перевернуто вверх дном. Игрушки высыпаны из своих коробок, детские вещи вывалены из шкафов: они их примеряли по очереди. Но самое главное, что меня поразило, так это то, что центром внимания Артура и Лизы был не кто иной, как Дрюня Мурашов! Этого оболтуса меньше всего ожидала здесь увидеть. Я же запретила Ольге с ним общаться, потому что была просто уверена, что этот разгильдяй плохо воздействует на мою сестру, расшатывая ее и без того слабую нервную систему. Интересно, а где же сама Ольга? За бутылкой, что ли, побежала?
Я заметила, что Ольгины вещи также были извлечены из шкафа на свет божий, и теперь дети просто отрывались.
Лиза была одета в длинное Ольгино вечернее платье — мое бывшее, что я подарила ей после того, как похудела и оно стало мне великовато. На голову Лиза набросила кружевную накидку для подушек — видимо, она служила ей вместо фаты.
Артур был облачен вообще во что-то непередаваемое: старую Кириллову замшевую куртку, из-под которой торчали его же шорты, а на ногах — Ольгины осенние сапоги на шпильках. Он, по-видимому, изображал ковбоя, потому что оседлал пылесос, служивший ему вместо лошади. Причем пылесос включили, очевидно, чтобы изобразить лошадиное ржание.
Сам Дрюня был в своей одежде, только лицо ему размалевали Ольгиной косметикой — на полу валялась уже пустая косметичка. На голове Дрюни красовалась старая бабушкина шляпа, кокетливо перевязанная розовой ленточкой. Понять, кого изображал Дрюня, было невозможно: то ли пьяного индейца, то ли старую проститутку…
Вся компания плясала, визжала, пищала, бегала друг за другом и по очереди садилась на пылесос и колотила по нему ногами, как бы пришпоривая коня. Все определенно были счастливы, причем Мурашов больше всех.
Гвалт стоял страшенный, моего появления никто даже и не заметил.
Я набрала в легкие побольше воздуха, чтобы возвестить наконец-то, что в гости пожаловала любимая тетка.
Никакой реакции.
Тогда я отчаянно заколотила кулаками по открытой двери.
Тот же результат.
Обозлившись, я подошла прямо к Дрюне, сидящему на пылесосе, и проорала ему прямо в ухо:
— В конце концов, что здесь происходит, мать вашу растак?
— А? — Дрюня растерянно поднял на меня глаза. Он, видимо, мысленно находился где-то в пампасах или прериях и с трудом возвращался к реальности.
— Ой, Полина, — наконец-то дошло до него, и Дрюня вскочил с пылесоса, смущенно снимая шляпу. — Привет…
— Привет… — недружелюбно ответила я. — Может, все же объяснишь, что все это значит?
— А что? — не понял Дрюня. — Ничего! — Он повернулся и выдернул шнур пылесоса из розетки. Измученный пылесос облегченно простонал, затихая.
Сразу повисла долгожданная тишина, уши мои получили передышку.
— Тетя Поля, тетя Поля! — восторженно закричала Лизонька. — Мы с Дрюней так хорошо играли!
— Нисколько не сомневаюсь в этом, — усмехнулась я. — А кто вам разрешил брать мамины и папины вещи?
— Дрюня! — хором ответили Артур и Лиза.
— Прекрасно! — Я вздохнула, переводя взгляд на заскучавшего Мурашова, и подтолкнула его к двери, — а ну-ка, пойдем на кухню потолкуем… А вы, будьте добры, приведите комнату в порядок. А то у вас и так черт ногу сломит, так вы еще канители добавляете! Собственно, каков поп, таков и приход, — подумав об Ольге, добавила я, но дети не поняли, и слава богу. Меня распирало зло.
Повернувшись, я направилась в кухню. Дрюня, понурив плечи, покорно пошел за мной, вздыхая на ходу, совсем как тот бычок из детского стихотворения.
Больше всего я боялась, что Дрюня заморочил Ольге голову окончательно — а это совсем нетрудно сделать, кстати — и, бросив Лену, переехал жить к моей сестре. От такой мысли у меня заранее темнело в глазах.
Я плотно прикрыла кухонную дверь, распахнула форточку, достала сигареты — Дрюня сразу же схватил одну, — закурила и, выпуская длинную струю дыма, обратилась к Дрюне:
— Итак, дорогой, с каких это пор ты стал хозяином в этом доме?
— Это… Понимаешь, Полина… Ольга ушла, а я вот… с детьми сижу, — сбивчиво принялся объяснять Мурашов.
— Понятно… — упавшим голосом произнесла я. Все ясно: оправдались мои самые худшие предположения. Этот мерзавец теперь живет здесь, конечно же, не работает и прикрывается тем, что сидит с детьми. Да, после такого Кирилл, несомненно, перестанет снабжать Ольгу деньгами, следовательно, жить им с Дрюней придется на Ольгины, коих… М-да…
— И давно ты здесь? — ровно спросила я, стараясь не взорваться от гнева, и сделала три затяжки подряд.
— Да часа полтора, наверное, — ответил Дрюня.
— А до этого где был? — удивилась я. Вообще-то имела в виду нечто другое: давно ли Дрюня здесь проживает?
— Как где? — теперь удивился Дрюня. — Дома был!
— Ты и туда захаживаешь?!
— Что значит — захаживаешь? — закипятился Дрюня. — Я там живу вообще-то. Чего ты тут выдумываешь, Полина? Опять небось какую-нибудь гадость про меня возомнила?
Слава богу!
Я облегченно вздохнула и вышвырнула окурок в форточку. После того что я услышала в ответ, Мурашов показался мне даже вполне симпатичным парнем. В самом деле, что я на него так налетела? Он же просто с Ольгиными детьми сидит, когда ей понадобилось срочно куда-то… Кстати!
— А где Ольга?
— Она уехала к Веронике, — сообщил Дрюня.
— К какой еще Веронике?
— Ну, они в университете с ней учились. Мы на свадьбе были у нее, она тебе не рассказывала?
— Ах да-да, — ответила я, припоминая эту историю, и посмотрела Дрюне в глаза, — это на той свадьбе, после которой мне пришлось Ольге новые очки покупать?
Дрюня скромно потупился.
— Ладно, — смягчилась я. — Чего ее туда понесло-то?
— Да я толком не знаю, — пожал плечами Дрюня. — Позвонила она ей, срочно просила приехать. Там случилось чего-то.
— Что чего-то?
— Да не знаю я, Полин! — отмахнулся Дрюня и полез в мою пачку за следующей сигаретой.
— Как ей позвонить, знаешь?
