Подарок найден так и не был.
И с этого момента начнутся судорожные выворачивания пиджака наизнанку с поиском семнадцати тысяч рублей, на которые мы беззаботно поглотили супы и салаты. В завершении анекдотичной картины спасательный круг, конечно же, брошу я, вывалив на стол всю рассаду, что имелась у меня в портмоне, чтобы расплатиться за замечательный ужин.
В эту секунду официантов осенит прозрение, что миллиардеры — это такие люди, у которых есть все, кроме денег…
Gold Man SucksЕсли при слове «олигарх» у вас возникают мысли о неистощимых омутах серых купюр, вываливающихся из грузовиков, то приспустите розовые очки.
Все происходит приблизительно так: раз в две недели тонику приносят несколько белых листов бумаги из бухгалтерии, на которых черным шрифтом напечатаны девятизначные цифры. Познакомьтесь, это и есть его миллиарды. Живьем он никогда их не видел, не щупал, не нюхал, не вкушал и не превращал эти цифры в денежные банкноты. Это приблизительно то же самое, что иметь девушку, но никогда ее не видеть. Даже если ему вздумается обналичить эти суммы, не сомневайтесь, в банке ему предложат отправиться обратно в дурдом. Не будем также забывать об одном неприятном «но». Если крылатая фея из Stock Exchange в очередной раз не взмахнет над его кроватью волшебной палочкой, то завтра он может проснуться скромным миллионером, у которого незримые миллиарды виртуально ушли в небытие.
Каждый пройденный день может стать для него последним, и ему ничего не останется, как устроить распродажу своих тринадцати вилл, в шести из которых у него так и не хватило времени побывать.
Если не учитывать эти два приятных обстоятельства, миллиардером быть действительно круто — представляете, сколько раз можно сходить в солярий? Однако насколько быстро вы сойдете с ума — покажет время. Тоник, например, сломался уже давно, еще на пути к своему первому миллиону…
На улице
Официанты с нами даже не попрощались. Наверное, не хотели, чтобы мы уходили.
Направляемся к автомобилю. Ник бурчит себе под нос нелицеприятные фразы, прилежно делая вид, что меня рядом с ним нет и никогда не было.
Я: Милый, ты даже не понесешь мою сумочку?
Н: Сумочку? Да чтобы носить твои сумочки нужно быть Голиафом!
Я: Не ворчи, мой сладкий сахар! Держи сумочку.
Н: Господи! У тебя там что, чугун?
Я: Любимый, не капризничай. Я ведь забочусь о тебе. Бесконечно.
Н: Я тронут.
Я: Давай, улыбнись.
Н: Перестань.
Я: Тсссссс. Дай поцеловать носик.
Н: Не дам!
Я: Дашь! Иди сюда.
Н: Все, хватит.
Я: И еще лобик. А то он обидится.
Н: Все, перестань!
Я: А щечка правая? Она разозлится на левую!
Н: Перестань, я не маленький!
Я: Конечно, не маленький! Ты уже большой!
Н: Слушай, а ты за стоянку заплатила?
Я: Нет, мой богатый супергерой. Сейчас заплачу…
Лучший день моей жизни — сегодня!
Чудесный слегка посапывает, зарывшись лицом в мои волосы. Обвив руками его шею, чувствую запах родной кожи, пахнущей грецкими орехами. Сегодня у нас один воздух на двоих. Наверное, не случайно в слове «я» — одна буква, а в слове «мы» — две. Пытаюсь поймать ритм его дыхания. Дышит он неравномерно, будто его сердце бьется по-разному.
В комнате тихо, а внутри меня торжественно бьют барабаны, поют ангелы, и душа стремится ввысь!
