Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
– И после смерти мистера Йонта…
– Мистера Уоддела, – поправила она. – Дома мы оставались мистером и миссис Уоддел, и только здесь нас знали как мистера Уоддела и миз Йонт. Но, конечно, ко мне обращались мисс Йонт, прежде чем словечко «миз» получило распространение в повседневной речи. Что очень не нравилось Говарду. И мужской шовинизм здесь ни при чем. Ему просто казалось, что это обращение звучит как-то грубовато.
Ее взгляд устремился куда-то поверх моего левого плеча, словно она вглядывалась вдаль ушедших лет.
– Когда мы въехали в это здание, президентом еще был Эйзенхауэр, – сказала она. – Тогда наша фирма не занимала и половины нынешнего пространства. Мы делили этаж с человеком, которого звали Морри Келтон. Он продавал билеты на концерты танцевальных ансамблей, на выступления стриптизеров и на водевили самого безвкусного толка. Вы не представляете: в нашу дверь в любой момент могли войти самые странные типы, какие только водились во всем Нью-Йорке. Вы видели фильм «Дэнни Роуз с Бродвея»? Когда мы с мужем сходили на него, сразу вспомнили о Морри. Интересно, что с ним сталось? Боюсь, он уже умер. Ему бы сейчас стукнуло лет девяносто.
Пишущая машинка продолжала стучать в отдалении.
– Да, Морри Келтон, – продолжала она. – Это был грубоватый, видавший виды мужчина, но было в нем и что-то очень милое. Вы пользуетесь очками для чтения, мистер Скаддер?
– Простите, не понял вопроса.
– Вы уже в том возрасте, когда они бывают нужны. Вы читаете в очках?
– Нет, – ответил я. – Мне, вероятно, было бы в них удобнее, но пока вполне обхожусь. Если освещение нормальное.
– Тогда едва ли вы наш покупатель. Если вы легко читаете без очков, то вам не нужны и книги с крупным шрифтом.
– Да, пожалуй.
– А вы терпеливы, – заметила она. – Позволили мне удариться в воспоминания, отвечаете на не имеющие отношения к делу вопросы. Я их задавала, потому что думала о первых днях существования нашего издательства. Когда я познакомилась с Говардом Уодделом, он занимался составлением договоров и перепродажей прав для «Ньюболд бразерс». Они были маленькой фирмой, которую несколько лет назад купил наконец «Макмиллан», но в то время еще процветали и приносили прибыль. Но только Говард все равно решил основать свое дело. И знаете, что подвигло его на это?
– Что же?
– Пресбиопия[26]. Он сам щурился на мелкий текст, держал бумаги на вытянутой руке и никогда не покупал книжек в мягких обложках как раз потому, что там слишком мелкие буквы. И через неделю после того, как он обзавелся первой парой очков для чтения, уже начал подыскивать помещение под свою компанию. Через месяц он арендовал здесь несколько комнат и подал уведомление об увольнении из «Ньюболд». Я трудилась там помощницей начальника производственного отдела, целыми днями сидела на телефоне и ругалась с типографиями, а сама мечтала стать такой, как Максвелл Перкинс[27], чтобы открывать новых звезд на литературном небосклоне. «Элли, – сказал мне Говард, – мир полон старых пердунов с ослабленным зрением, и им совершенно нечего читать. Если не брать специальные издания Библии, есть только две книги, напечатанные крупным шрифтом: «Сила позитивного мышления» и «Справочник мормона». И если это не возможность стать самостоятельными издателями, то других я не вижу. Почему бы тебе не перейти работать ко мне? Не придется даже встречаться с авторами книг и носить при себе красный карандаш для правки текстов. Не думаю, что мы разбогатеем, но уж точно повеселимся от души».
– И вы стали работать у него?
– Ушла не раздумывая. Терять мне было нечего, верно? И мы действительно трудились весело, а потом как-то незаметно даже сумели разбогатеть. Далеко не сразу, видит Бог. Нам обоим приходилось работать по двенадцать часов в сутки. Говард забыл дорогу к себе домой и спал здесь же на диванчике, а потом вовсе избавился от квартиры, заявив, что сэкономит на арендной плате и стоимости проезда, не говоря уже о времени в пути туда и обратно. Он привез сюда электрическую плитку и небольшой холодильник, чтобы мы могли обедать прямо на рабочих местах. Несколько лет наши книги покупали только библиотеки, да и то лишь некоторые. Но мы держались, и дела пошли на лад.
И конечно, мы полюбили друг друга. Все получилось очень романтично, потому что каждый из нас думал, что его чувство может помешать работе, и прошло немало времени, прежде чем состоялось взаимное признание. Ну, уж зато потом наверстали упущенное, хотя едва ли это можно так назвать, правда?
Я вспомнил годы своего пьянства, бурные дни, черные провалы по ночам. Пришла на память песня Фредди Фендера «Упущенные дни, упущенные ночи». Но на самом ли деле они пропали зря?
– Нет, – сказал я. – Время никогда нельзя считать совершенно упущенным.
– Но как же нам хотелось вознаградить себя за вынужденное воздержание! Целую неделю мы позволяли себе уезжать спать ко мне домой. У меня были две комнатушки на Ист-Энд-авеню. Пятый этаж без лифта, а Говарду тогда уже было под пятьдесят, и ему эти подъемы давались нелегко. Как не могло ему нравиться ездить по утрам на работу на двух автобусах с пересадкой. После первой недели он сказал: «Элли, так жить просто смехотворно. Я только что переговорил с агентом по сдаче недвижимости в аренду. Есть свободная квартира у Грамерси-парка. Две спальни, гостиная на втором уровне, свой ключ от парка – он ведь в частной собственности. Оттуда мы сможем быстро добираться до работы даже пешком. Взгляни на квартиру, пожалуйста. Я доверюсь твоему суждению. Если тебе понравится, сразу скажи агенту, что мы заселяемся». А потом, словно это входило в условия сделки, он добавил: «Нам надо пожениться. И я не вижу, почему бы нам не сделать этого сегодня же, понравится тебе квартира или нет».
– Вот так просто?
– Да, так просто. И я сменила фамилию. Стала миссис Уоддел, а фирма стала называться «Уоддел энд Йонт», чтобы носить это имя тридцать лет. Мы даже ни разу не меняли офиса. Забрали себе помещения Морри Келтона, когда он съехал, а потом и еще одну освободившуюся пристройку. Теперь это модный район. Издательские дома на каждом шагу. Но мы были первыми, и все еще остаемся на прежнем месте. А живу я у Грамерси-парка. Конечно, квартира стала великовата для меня одной, зато офис маловат – так что, если брать среднюю величину, то все сходится. Но я должна просить у вас прощения, мистер Скаддер. Слишком заболталась. Вам следовало давно направить разговор в нужное вам русло.
– Но мне было интересно вас послушать.
– Тогда немедленно беру извинения обратно. Глен Хольцман, Глен Хольцман. Он прислал нам анкету и заявление по совету друга, который работал в фирме, чьими услугами мы иногда пользовались в тех редких случаях, когда нуждались в дополнительной юридической помощи. «Салливан, Бьенсток, Роуэн энд Хэйес». Они располагались в Эмпайр-стейт-билдинг, но, по-моему, этой фирмы больше не существует. Впрочем, не важно. Я даже не знаю, как звали друга Глена, работавшего там, но, насколько поняла, он занимал какую-то незначительную должность. Кто-то из младшего персонала.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
