– Вроде больше нету… – пыхтит он, отдуваясь.
Через каких-то десять минут после начала акции на земле валялись без памяти шестнадцать солдат. Что и говорить, этот трюк с подрезанным брезентом был гениальным. Две трети боевых сил противника удалось вывести из строя, самим оставаясь в безопасности.
Прогремел всего лишь один выстрел – подсуетился младший чин.
Альфонс Ничейный указал на связанного офицера, лежавшего в стороне.
– Я побежал, чтобы перехватить лейтенанта. Он спал в отдельной палатке.
Молодец Альфонс, котелок у него варит что надо!
– Побыстрей соберите припасы в дорогу: еду, питье – словом, все необходимое. В лагере пять мулов, так что на себе тащить не придется.
Теперь наша маленькая группа была снаряжена лучше некуда: вдосталь хинина и перевязочных средств, гамак, палатка, вьючные животные и все прочее, что берет с собой в джунгли отряд колониальной армии.
– Остатки воды и провианта придется уничтожить, тогда наши преследователи будут вынуждены вернуться в форт за пополнением запасов. А нам это даст целые сутки форы.
Мы засуетились, второпях упаковывая все необходимое.
– Не вздумай выбросить кабель и провода! – остановил меня Хопкинс, увидев, что я намереваюсь сгрузить с мула сумку с инструментами. – Денег у нас нет, а это оборудование можно будет реализовать, когда мы подойдем ближе к обжитым краям.
Дельное замечание, ничего не скажешь. Значит, сумка, битком набитая проводами, наушниками и всякими другими причиндалами, поедет с нами, коль скоро Хопкинс надеется обстряпать дельце.
И тут к нам подбежала Ивонна… в невменяемом состоянии: на лице ужас, дрожит всем телом, слова вымолвить не может.
– В чем дело? Что стряслось?
– Квасич… – с трудом выдавила она из себя.
Мы бросились к палатке. Господин Профессор сидел в той же позе, как уснул, – со склоненной на грудь головой – и красным пятном, расплывшимся на рубашке с левой стороны. Он был мертв.
Единственный выстрел из револьвера, пущенный младшим офицером наугад, сразил спящего Квасича, угодив ему прямо в сердце. Благородная смерть, достойная импозантного, седовласого Профессора. Смерть, какая и во сне не могла привидеться спящему за секунду до того, как глупая шальная пуля оборвала его жизнь.
А может, не так уж и глупа была эта пуля, мгновенно и безболезненно спровадившая этого рожденного для иной участи человека на тот свет, который вдруг да окажется лучше нашего? Кто знает…
– Вот ведь незадача!.. – с тоской вырвалось у меня. Да оно и понятно: я любил этого тонкой души человека. Пожалуй, и остальных тоже. А Квасич прошел с нами не одно испытание, побывал во многих передрягах, при этом никогда не теряя спокойствия и хороших манер.
– Давайте похороним его, – сказал Альфонс Ничейный.
Все мы прекрасно сознавали, что жизнь наша висит на волоске, что патруль из форта Лами уже торопится по наши души, но в данный момент это не имело значения. Квасича мы честь по чести предали земле – точно так же, как Левина. Затем постояли молча, пока Ивонна чуть слышно произносила слова молитвы. Возможно, каждый из нас мысленно тоже говорил приличествующие ситуации слова. Во всяком случае, ноздри Хопкинса подрагивали, будто у него свербит в носу.
Нас покинул еще один близкий человек.
Человек, который был с нами!
2
Мы регулярно принимали хинин, а Ивонну теперь не было нужды нести на брезенте – она путешествовала верхом на муле, – а потому и самочувствие наше улучшилось, и продвигались мы быстрее. Нам хотелось использовать выигрыш во времени, полученный благодаря тому, что присланному за нами патрулю придется вернуться в форт за питьем и едой. Впрочем, мысль о преследовании не слишком беспокоила нас: вдогонку за беглыми каторжниками не пошлют малочисленную группу.
Зато радио могло стать серьезным препятствием на нашем пути, а играть в прятки с колониальной армией – попытка заведомо безнадежная.
Не оставалось ничего другого, кроме как стремиться вперед, а там будь что будет!
Вот уже более двух недель мы были в пути. Еще через десять суток мы наконец выбрались из джунглей и увидели вдали первую волнистую полосу песчаных дюн.
Сахара! Предстоит переход через пустыню – труднейшая, почти невыполнимая часть предпринятой нами задачи.
– Как, по-твоему, сумеем мы пробраться через пустыню к Орану? – поинтересовался Хопкинс у Ничейного.
– Откуда мне знать? – небрежно пожал тот плечами.
– Хочешь сказать, что ты над этим не задумывался?
– Видишь ли, старина, если бы мы всегда обдумывали, что нам стоит делать, а чего – нет, сейчас мы бы торговали галстуками в каком-нибудь европейском городе, и ордена Почетного легиона нам бы не видать как своих ушей.
Верно замечено, Альфонс опять оказался на высоте.
– Три мушкетера действуют не раздумывая, – с улыбкой добавила Ивонна.
Снова принялась за свое!
– Ну, вот что, мадемуазель! – взвился на дыбы Хопкинс. – Просветили бы вы нас, что это за проходимцы такие, коль уж вы без конца поминаете их к месту и не к месту!
– Это герои одного всемирно известного романа. Ради спасения дамской чести они готовы пожертвовать жизнью. Благородные и отважные, примерно как вы.
– Где они сидели?
– Нигде не сидели. Напротив, удостоились высокой награды.
– И все вокруг пели и кричали «ура!», – добавил я истинно писательскую концовку. – Я в таких вопросах знаток.
– Тоже мне знаток выискался!.. Выскочка ты и круглый дурак, – отрезал Хопкинс и опять давай у Ивонны допытываться: – А как насчет брильянтов, карманных часов и серебряных блюд, которые эти ловкачи провезли из Лондона контрабандой? Выходит, дело замяли?
– Да заткнитесь вы наконец! Слушать невмоготу… – взъярился Альфонс Ничейный.
Понятно, ему не по нутру, когда другие тоже могут образованностью блеснуть!
Мы разбили лагерь у самой опушки джунглей, чтобы за деревьями и кустарником нас не заметили. Вдали виднелся оазис Немас-Румба – несколько чахлых пальм и убогие глиняные хижины.
– Придется рискнуть и сунуться в оазис, – сказал Альфонс Ничейный. – Без верблюдов нам Сахару не преодолеть!
– Пусть идет один из нас, – предложил я. – Если попадет в засаду или еще какая беда случится, у остальных будет шанс спастись.
– Тогда пойду я! – заявил Ничейный.
– И думать не моги! – взревел Хопкинс. – Нечего строить из себя главнокомандующего, захотел и попер поперед всех и каждого!
– Что же ты предлагаешь?
– Тянуть жребий! – сказал Хопкинс и вытащил из кармана монету. – Пойдет тот, кто окажется в проигрыше против двух других.
