Знаем-знаем, проходили. И уж кто-кто, а я эту историю обязан помнить назубок. Все-таки отпрыск царского рода, а значит, дальний потомок самого первого Воина Добра. Вот уж повезло так повезло! Родиться бы мне хоть на пару лет позже или раньше, так ведь нет. Это ведь именно в нашей семье раз в сто лет рождается Избранный — ну, знаете, тот самый несчастный придурок, которому предстоит драться с Воином Зла. Если кто еще не понял, то нынешний Избранный — это я. Повезло, я же говорю. А чтобы уж совсем никаких сомнений не возникало, у меня и родинка особая есть на правом плече, и рождение мое ознаменовалось чудесными знамениями, да и вообще все знаки указывают на меня. Тут уж не отвертишься. Исполнилось мне семнадцать лет и семнадцать дней, облачили меня в дедову кольчугу, вручили прадедов меч, отец меня поцеловал в лоб и отправил на Арену Веков. Иди, сынок, решай судьбу мира.
Все бы ничего, если бы против меня вышел какой-нибудь нормальный парень, отмеченный Злом. Ну набил бы я ему морду, что я, морд не бил? Выиграл бы для светлых сил еще один век процветания и благоденствия. Ну или проиграл бы, в крайнем случае, хоть и неприятно было бы, конечно. Да вот только не вышел никто со мной сражаться. И не в том даже дело, что перевелись на свете потомки Черного Рыцаря — вовсе нет, их-то как раз хватает. Если уж на то пошло, то я сам — его пра-пра-пра-в черт-те знает какой степени-правнук. Прадед мой — тот, от которого мне меч достался, сто лет назад сражался на этой Арене как Избранный Добра. Ну и победил не кого-нибудь, а мою же прабабку, она за Зло выступала. То есть тогда-то она еще не была моей прабабкой, это уж потом они поженились, а через девять месяцев дед мой родился, ну и так далее. От прабабки у нас у всех, и у деда, и у отца, и у меня — хитрая отметина на левой щеке, родимое пятнышко в виде летучей мыши. Ну и конечно, мое рождение было отмечено особым знамением, и черный ворон прилетал к моей колыбели, и змеиный язык я, кстати, понимаю как родной. Так что, выходит, мне вдвойне повезло.
Как стукнуло мне семнадцать лет и семнадцать дней, примчались троюродные дядьки-тетки и дальние кузены, накинули мне поверх кольчуги черный плащ, закололи его прабабкиной брошью из кровавых рубинов, сунули в руки костяной жезл и послали на Арену Веков.
Вот и стою я тут как дурак. На плече одна родинка, на щеке — другая, одну руку меч оттягивает, в другой костяной жезл нехорошим огнем светится, и что мне теперь делать — ума не приложу. Как тут прикажете решать судьбу мира? С кем сражаться? Кому морду бить?
* * *
У одного мастера меча было множество учеников. Он тренировал их долгие годы. Сперва, как положено, задавал упражнения с простой бамбуковой дубинкой, потом вкладывал в их руки тупой деревянный меч, потом и настоящий. Ученики были усердны и с большими способностями, и через какое-то время достигли такого уровня мастерства, что могли рассечь надвое падающий кошачий волосок, причем вдоль, а не поперек, да так ловко и гладко, что половинки и дальше падали вместе. Каждый ученик стоил тысячи бойцов, никто не мог устоять против их мечей, ни зверь, ни демон, ни человек. Не было еще на свете столь великих, непобедимых воинов.
Тогда собрал старый мастер своих учеников и повел их на берег реки.
Там он развернул сверток, который принес с собой, и ученики увидели старые бамбуковые дубинки, с которыми они начинали тренировку. Ни слова не говоря, учитель собрал мечи своих учеников и вместе с дубинками бросил в реку.
Мечи тут же утонули. А дубинки спокойно поплыли вниз по реке.
* * *
— Вот, сынок, это тебе новая курточка, это колпачок, а это штанишки. Примерь.
— А азбука?
— Что?
— Азбука где?
Папа Карло недоуменно поглядел на Буратино.
— Сынок, зачем тебе азбука? Что ты с ней собираешься делать?
— Учиться, папа, — смиренно ответил Буратино. — Я пойду в школу, выучусь, стану большим и умным, устроюсь на хорошую работу и куплю тебе сто тысяч курток!
— Сынок мой, Буратино, — вздохнул папа Карло, — не говори ерунды. Ну куда тебе учиться? Ты же, не в обиду будь сказано, дуб дубом, даром что сделан из сосны. Ничего из этой затеи не выйдет, забудь.
— Но попробовать-то можно? — не сдавался Буратино.
— Нет, нельзя! — отрезал папа Карло. — Азбука, знаешь, сколько стоит? У нас нет лишних денег на всякую ерунду. Или ты думаешь, золотые монеты растут на деревьях?
— Нет, папа, — ответил Буратино, опустив голову. — Я знаю, ты целый день вкалываешь, как… папа Карло, но тогда что же мне делать?
— Вот, сынок! — папа Карло похлопал ладонью по своей шарманке. — Хочешь учиться? Учись крутить ручку. Шарманщики всегда нужны, это древняя уважаемая профессия, верный кусок хлеба и луковица. Шарманка тебя всегда прокормит.
— Слушайся папу Карло! — проскрипел из угла старый Сверчок. — Папа умный, он плохого не посоветует. И его папа был умный, и папа его папы, и папа папы его папы. Я уже сто лет живу в этой каморке, и никогда здесь не переводились умные шарманщики.
* * *
— С драконом надо что-то делать!
— Да.
— Он совсем обнаглел!
— Пожалуй.
— Нападает на стада, вытаптывает посевы, ломает лес…
— Это плохо, очень плохо.
— На людей стал кидаться! Две замковые башни разрушил! Сколько народу сгорело — страсть!
— Это никак нельзя оставить без внимания.
— Мы уже и ополчение собрали, завтра выступаем.
— Очень своевременное решение. Да. Завтра мы все пойдем к дракону, выманим его из норы и дружным хором скажем: «ФУ!»
земля в зеркале троллей
Тяжелое зеркало перекосилось и завалилось набок.
— Держи-и! — завизжал старший тролль.
Помощники быстро подхватили накренившееся зеркало и уберегли его от падения. Старший тролль перевел дух и утер разом вспотевший лоб.
— Если эта дура разобьется, Король из нас кишки выпустит! — сказал он. — Осторожнее, ребятки, поднимайте, уже немного осталось.
— Сколько еще? — пискнул один из мелких троллей.
— Миль пять-шесть, — прикинул на глаз старший тролль. — Земля должна отразиться и исказиться в зеркале вся, целиком. Так что давайте, дружно, на-лег-ли!
