Книга Бижутерия - Мередит Рич

— Значит, твое восприятие мира — мусорный бак. Пошли, мои хорошие. Пришло время тусоваться.

Друзья Эдварда справляли первую годовщину свадьбы. Как он успел сообщить, пока они поднимались на лифте в пентхаус на крыше, у Леонарда это был третий брак, а у Бэмби — второй.

— Привет, Эдвард! Привет, Деметриус! — шумно встречала вошедших хозяйка. — Как я рада, что вы выбрались. — Она повернулась к Джуэл. — А ты, должно быть, соседка Эдварда? — Она расцеловала Джуэл в обе щеки. — Боже мой, Эдвард, будешь жить с такой красивой девушкой, наверняка поменяешь ориентацию. Только не беспокойся, Деметриус, — быстро прибавила она. — Я шучу.

Бэмби схватила Джуэл за руку и потащила в квартиру.

— Пошли! Я тебя кое с кем познакомлю! Он очень застенчивый — сидит один с самого начала вечеринки.

Девушки протолкались сквозь толпу. Огромная квартира все же не была рассчитана на такое количество приглашенных. В гостиной Бэмби остановилась у бара и подставила пустой бокал, чтобы его наполнили шампанским.

— Возьми тоже, — предложила она Джуэл. — Не сердись, что я распоряжаюсь. Саша такой милый. Шесть месяцев назад он убежал из Советского Союза. Только боюсь, не очень хорошо говорит по-английски. — Бэмби дотронулась до блестевших на шее коротких бус из серебра с топазами, очень современной формы. — Ленни подарил на день рождения. Сашин дизайн. Так мы с ним познакомились. Кое-что из его вещей взял «Блуминдейл».

Они подошли к стоявшему в углу гостиной у камина дивану. Там с пустым бокалом в руке сидел и смотрел на гостей крупный мужчина со всклокоченными курчавыми черными волосами и голубыми, прозрачными, как у Пола Ньюмена[27], глазами. При виде девушек его глаза вспыхнули.

— Александр… Саша… Робиновски, — представила Бэмби. Она говорила громко, чтобы перекричать шум вечеринки. — А это Джуэл… э-э…

— Джуэл Драгумис, — подсказала гостья.

— Я хотела, чтобы ты с ней познакомился. Джуэл тоже ювелир-дизайнер.

Саша непонимающе улыбнулся, посмотрел на Джуэл, та протянула руку.

Он встал, смущенно помялся и, переложив пустой бокал из правой в левую, ответил на рукопожатие.

— Рад познакомиться, — сказал он с сильным акцентом. — Садись.

Джуэл снова улыбнулась и послушалась, а Бэмби тут же растворилась в массе гостей.

— Бусы, которые вы сделали для Бэмби… они правда очень красивые.

— Бусы?.. Ах да… бусы. — Он кивнул и тоже улыбнулся.

Джуэл поразила сквозившая в его глазах печаль. Она представила, как трудно переехать в чужую страну и навсегда оставить родных и друзей. Осваиваясь в Пфорцхайме, еще толком не понимая немецкого, девушка чувствовала себя так же одиноко, как в детстве.

— Может быть, обойдемся без английского… Sprechen sie Deutsch? — Она надеялась, что немецкий поможет преодолеть языковой барьер.

Саша покачал головой:

— Немецкий нет. Peut-être vous parlez français?

Джуэл грустно улыбнулась:

— Нет, никогда не учила французского.

Было в Саше, в его нелепой, барабаном натянутой на плечах одежде нечто такое, что глубоко трогало. Интуитивно Джуэл почувствовала, что ей этот человек нравится. Он был чужаком среди потягивающих шампанское сытых обитателей благополучного района. Русский казался запертым в клетку зоологического сада диковинным экспонатом.

Джуэл поставила бокал на кофейный столик.

— Пошли куда-нибудь, где поспокойнее, там и поговорим. — И для ясности подкрепила слова выразительным жестом. Но он снова не понял. Тогда девушка показала на дверь и четко произнесла: — Идти.

— Идти… да. — Саша встал и протянул руку, чтобы помочь ей подняться. В его глазах светилась благодарность. — Мы идти.

Прежде чем покинуть квартиру, Джуэл перехватила взгляд Эдварда и кивком показала на русского.

— Ну, ты даешь! — губами ответил сосед.

Все время, пока они проталкивались к двери, Саша сжимал ее плечо, да так сильно, что почти причинял боль. Но в то же время от его грузной солидности становилось спокойно и уютно. И Джуэл заподозрила, что могла бы в него влюбиться.

— Я жить в Бронксе, — объявил он на улице. — Мы идти.

— Нет-нет, — замотала она головой. — Давай лучше в бар… выпьем. — И изобразила рукой, что держит бокал.

— У меня есть в Бронксе водка.

— О нет… Ты считаешь, что я тебя подцепила? Я хочу совсем не того. — Она показала бар на другой стороне Третьей улицы.

Саша нахмурился:

— Нет денег. Идти ко мне. Пить водка.

Джуэл вздохнула и, не переходя на другую сторону, повлекла его дальше.

— Слушай… я доведу тебя до метро. Как ты можешь здесь работать, если не говоришь по-английски?

— Я говорить.

— О Боже, Саша. Если ты хочешь жить в Америке, надо брать уроки.

— Ты учить? Я хотеть заниматься. — Он быстро закивал головой. — Ты учить.

Джуэл порылась в сумочке, нашла чек от когда-то купленной зубной пасты, перевернула и подала ему.

— Пиши адрес. Где ты живешь? — раздельно выговорила она. — И телефон.

— Нет телефон. — Русский написал адрес.

— Великолепно!

— Идти ко мне домой.

— Нет, Саша, я тебе сказала, не сегодня. Я провожу тебя до метро и поеду к себе. Больно уж все сложно. — Джуэл черкнула имя и номер телефона на внутренней стороне коробка спичек, который прихватила из японского ресторана.

— У меня есть водка. Мы пить вместе.

— Возможно, когда-нибудь и выпьем, — вздохнула девушка.

— Сейчас хорошо, — настаивал Саша.

— Я не хочу ехать в Бронкс. Спасибо, нет. — Пока она довела его до станции метро на Восемьдесят шестой улице и объяснила, что едет не к нему, а к себе, так устала, что решила: с этим человеком слишком много возни. Саша Робиновски в ее жизни будет одним из тех, кто мелькнул и исчез.