– Кто не со мной, тот против меня, – услышала я голос маэстро. – Всем понятно?
Патрик, Массимо и я шли по Мэдисон-авеню. «Барнис», итальянский ресторан, бутик, славящийся эксклюзивными платьями… То, что мы ищем, – на углу Мэдисон и Шестьдесят четвертой. Окна второго этажа заклеены плотной бумагой, а в центре вывеска, сообщающая о скором открытии пиццерии.
– Н-да, соригинальничать не получилось, – прервал затянувшееся молчание Патрик.
– Что? – раздраженно переспросил Массимо. – Не болтай чепуху! Наш салон будет совсем другим, во-первых, это центр, а во-вторых, у Ришара иной стиль…
– Я имел в виду вывеску.
– А…
– Не вставай на дыбы.
– Извини! – пробормотал Массимо и повернулся ко мне: – Поехали на Мотт-стрит, хочу кое-что тебе показать…
Не могу я с ним ехать, просто не могу. В голове полная каша, и впервые со дня знакомства с Массимо мне захотелось побыть одной.
Он уже ловил такси.
– Стойте! – закричала я.
Парни удивленно на меня посмотрели.
– Мне нужно домой, – чуть спокойнее сказала я.
Массимо пристально на меня посмотрел. Конечно, он впервые слышал нечто подобное. Я ведь практически жила у него, считая домом его квартиру, а на своей не была уже несколько месяцев.
– Что случилось?
– Ничего, просто бумажная работа поднакопилась. Сами знаете, всякие счета… Сегодня постараюсь со всем разобраться.
Я поймала на себе взгляд Патрика. Он знает меня лучше всех на свете и точно понял, почему мне неожиданно захотелось побыть одной. Вид у него был грустный и разочарованный.
– Встретимся завтра утром, ладно? – с преувеличенным энтузиазмом проговорила я. – Позавтракаем и сразу на Мотт-стрит.
Массимо кивнул. Нет, не могу я больше это выносить! Нужно побыть одной и хорошенько все обдумать. Я чмокнула Патрика в щеку, затем Массимо в губы, шепнула: «Я люблю тебя», – и, поймав такси, поехала к себе.
Ну и пылища! Пыль на кофейном столике, чемоданах, подоконниках… Окна зашторены, на телефоне мигает красный огонек автоответчика. Странно! Все давно звонят мне либо в салон, либо к Массимо…
«Сообщение для Джорджии Уоткинс. За вами числится задолженность по оплате электроэнергии. В случае неуплаты…»
Следующее:
«Мисс Уоткинс, беспокоят с кабельного телевидения. Мы не получили чек за…»
Хватит! Я выключила автоответчик. Стало еще хуже. Неоплаченные счета – это непростительно. Надо же, так увлеклась новым салоном и романом с Массимо, что обо всем на свете позабыла…
В холодильнике пустота, только одинокий, давно испортившийся йогурт.
– Срочно возьми себя в руки! – пробормотала я, затем быстро разулась и заказала китайскую еду, слава Богу, телефон не отключили.
До одиннадцати вечера я ни разу не вспомнила про салон на Мотт-стрит. Сначала оплатила все счета, а потом как заведенная скребла, чистила, убирала. Наконец присела на застеленную чистым бельем кровать и принялась за давно остывшую свинину под сладким соусом. Может, позвонить Массимо? Я набрала номер и тут же положила трубку. О чем говорить? Вряд ли он поймет, что мне страшно. Пока окончательно не запуталась, нужно с кем-то поделиться, но беда в том, что два самых близких человека помочь не смогут…
Я снова взялась за телефон. Для Википими, где спать ложатся с курами, уже очень поздно, но обратиться больше не к кому. Срочно нужна мама…
Дорин взяла трубку после первого же гудка.
– Салон «У Дорин», чем могу вам помочь? – сонно проговорила она. Кажется, у нее рефлекс выработался!
– Мама, привет!
– Джорджия? Что случилось?
– Ничего не случилось, – соврала я. На другом конце провода тихо. Дорин ждет, прекрасно понимая, что в одиннадцать вечера я не стала бы звонить просто так. – Все плохо, – призналась я наконец.
– Ну, детка, расскажи мне все.
Зажмурившись, я мысленно перенеслась в Википими. Мама зажигает лампу на туалетном столике, в ее спальне так уютно и тепло… На Дорин толстовка с символикой Бостонского университета и протертые на коленях пижамные штаны.
– Я боюсь, боюсь, что ничего не получится! – зарыдала я. – Дело не в том, что я не хочу… Просто страшно. Вдруг ничего не выйдет? Не могу я больше!
– Ш-ш, милая, успокойся. Чего именно ты боишься?
Голос Дорин, словно бальзам, успокаивал мои расшалившиеся нервы, но я продолжала реветь. В ту ночь мне казалось, весь мир катится в тартарары.
– Наш салон… Я не могу…
– Деточка, сделай глубокий вдох.
Борясь со слезами, я набрала в легкие побольше воздуха. Один вдох, потом второй…
– Так-то лучше! – проговорила мама. – А теперь расскажи, что случилось.
Мама в курсе последних событий. Вернувшись из Парижа, мы с Массимо рассказали ей о нашей находке, потом об обмане Жан-Люка, потом о мистере Кее и здании на Мотт-стрит. Признаюсь, Дорин очень меня удивила. Я-то думала, она воспримет нашу затею в штыки, а оказалось совсем наоборот. «Этот Жан-Люк мне сразу не понравился. Такие, как он, могут в любой момент гадость выкинуть». Дорин оказалась права, как всегда, права.
– Мне страшно… – наконец выдавила я.
– Почему?
– А что, если с салоном ничего не выйдет? Я так боюсь… Боюсь, что клиенты к нам не пойдут, что не будет прибыли и мы обанкротимся, что Жан-Люк подложит свинью, еще что…
– Сколько страхов! – рассмеялась Дорин. – Давай разберемся со всем по порядку.
– Не хочу отделяться! – выпалила я и, как после исповеди, почувствовала облегчение.
Мама молчала, наверное, решила глотнуть воды. На туалетном столике у нее всегда бутылка минералки.
– Понимаю, тебе страшно, – проговорила она. – Но, чтобы чего-то добиться, часто приходится идти на риск.
– Знаю, – малодушно ответила я, думая совершенно о другом. А что принес риск тебе, мамочка? Огромные долги? Годы беспросветной работы?
– Ни о чем, что сделала, не жалею, – прочитала мои мысли Дорин. – Сожалею только о несделанном.
– Я уже все решила…
Это правда. Мне нужно было услышать не совет Дорин, а приговор собственной мечте.
– А Массимо знает?
– Еще нет.
Следующее утро выдалось на удивление ясным и солнечным. Странно, но в самые трудные дни моей жизни стоит отличная погода. Лучше бы дождь пошел, по крайней мере это соответствовало бы настроению. В восемь зазвонил телефон. Неужели из телефонной компании? Нет, Массимо, добрый, отзывчивый Массимо. Надеюсь, он поймет, почему я бросаю его в такую минуту. «Жан-Люк» – мой второй дом, да и сам маэстро не так плох, как кажется. Я старательно припомнила все хорошее, что видела от него за десять лет. Какие шикарные рождественские вечеринки он устраивал! А самое главное – пригрел никому не известную девушку из Википими и дал ей шанс.
